Он падает передо мной на колени и берет меня за руки.

— Я облажался. Прости. Я пытался держать ее подальше от тебя. Я запаниковал и подумал, что смогу ее образумить. Я не хотел, чтобы она подняла шум в твой особенный день.

— Это и твой особенный день тоже, — тихо напоминаю ему. — Тебе следовало просто сказать мне.

— Знаю. — Он подается вперед и заключает меня в объятия. — Позволь мне загладить свою вину перед тобой. Что ты хочешь, чтобы я сделал, детка? Только скажи.

Я расслабляюсь в нем.

— Просто отведи меня в постель, — тихо прошу я.

— Договорились. — Он поднимает меня и подкрепляет свои извинения глубоким, многозначительным поцелуем. — Мы как следует подружимся позже.

Он подхватывает меня на руки и направляется обратно в «Поместье».

Мы входим в летнюю гостиную через широченные французские двери, и на нас сразу же падает разъяренный взгляд моей мамы.

— Вот вы где! — Она спешит к нам, все еще навеселе, но явно раздраженная. — Вы еще не разрезали торт, и вам нужно станцевать первый танец. Скажите, у вас свадьба или как?

Я не хочу делать ничего из этого. Мы должны пообщаться с гостями, прибывшими вечером, но я просто не вынесу всей этой суматохи.

— Я отведу Аву наверх. Она устала. — Джесси не задерживается возле моей мамы и не отпускает меня. Меня несут через летнюю гостиную, мимо всех гостей, и он ни перед кем не останавливается.

— Но сейчас только десять часов! — ужасается она, как я и ожидала. — А как же ваши гости?

— Есть бар, группа и много еды, Элизабет. Уверен, они выживут. — Его терпимость к моей маме уменьшается с каждым часом.

— Ава, пожалуйста. Образумь его. — Теперь она умоляет, и мне вдруг становится жаль ее. Для нее это тоже особенный день, а мой Лорд все это уничтожил.

Я обхватываю ладонями его щеки, пока он продолжает длинными шагами двигаться вперед, а мама обходит нас с флангов. Притягиваю его лицо к своему.

— Еще немного, — шепчу я, и он останавливается как вкопанный. — Мы можем дать ей больше времени.

— Ты устала. — Он слегка хмурится. Да, я устала, но не физически. Я вымотана морально. — Детка, позволь мне уложить тебя в постель.

— Потанцуй со мной. — Я провожу носом по его щеке и полной грудью вдыхаю аромат свежести.

— Давай потанцуем.

Прижавшись щекой к моему носу, он разворачивается. Я знала, что это окажет на него должный эффект.

— Слава Богу! — стонет мама, следуя за нами по пятам.

Меня ставят на ноги посреди танцпола, Джесси подходит к группе и говорит что-то на ухо солисту. Тот кивает и улыбается, затем все расступаются, и остаюсь только я, чувствуя себя в центре внимания и незащищенной. А затем солист удаляется со сцены вместе со всей группой, и «Chasing Cars» Snow Patrol нарушает тишину. Джесси поворачивается ко мне и просто стоит, наблюдая за мной. Меня разрывает на части, и я знаю, если посмотрю на маму, она разрыдается, поэтому я не смотрю. Я не спускаю глаз с мужа и наблюдаю, как он медленно приближается ко мне, притягивает в свои объятия, прижимая к своей груди. Моя щека покоится на его плече, и он начинает покачиваться, крепко держа меня в своих больших, сильных руках. Я скольжу руками по его спине, и закрываю глаза, мое тело естественно следует за его медленными, плавными движениями.

— Прости, детка, — тихо говорит он мне в волосы. — Прости, что оставил тебя.

Я вздыхаю. Я знаю, что ему жаль, но хочу, чтобы он думал, прежде чем делать такие вещи. Я слегка сжимаю его, молчаливый знак моего прощения.

— Давай оставим это.

Он выдыхает и прижимается губами к моей макушке.

— Чем сильнее я стараюсь не причинять тебе боль, тем больше я это делаю. Я безнадежен.

— Молчи.

— Хорошо, но мне все равно жаль. — Он держит меня еще крепче. — Мне не терпится забраться с тобой в постель.

— Мне тоже, — соглашаюсь я. И вновь все стоят у нас на пути. — Завтра мы весь день проведем в постели.