Мятежный - Л. Шэн (2018)

Хуже всего в этой ситуации было то, что я смог легко к тебе подобраться.

Мужчина с моим статусом мог с легкостью заманить женщину, которая оказалась в положении твоей матери, куда угодно. Особенно под венец.

Я знал, что мне не придется прикладывать много сил. Одна ночь, может, две. Я планировал быть терпеливым и добрым. Я влюбился в тебя, Джесси. Было сложно не влюбиться. В твою страсть к книгам, к жизни, к любви. И я смог так просто к тебе подобраться. Твоя мама оправлялась после потери Арта. Она тяжело переживала и наличие любовницы, и случайную смерть.

Я проявлял терпение.

Я был милым.

Но не только.

Иногда я злился.

Никто не знал.

Никто не подозревал.

В тихом омуте водятся черти.

Я сожалею лишь о том, что ты утонула в омуте моих грехов.

Я хочу, чтобы ты знала: я никогда не хотел причинить тебе зла. У меня были надежды. Действительно были. Может, ты это чувствовала. Может, я не был таким уж сумасшедшим. Может быть, впервые в жизни кто-то заметил во мне не только шепелявого неудачника, каким я и являлся (или хотел, чтобы меня таким видели. Ох, Джесси, людьми так легко манипулировать, когда они считают тебя слабаком). Может, ты и оказалась этим человеком.

Я скажу это – я действительно сожалел о том, что с тобой сделали Эмери и его друзья. Когда они причинили тебе боль, они причинили боль и мне. Я никогда не думал, что все зайдет так далеко. Я даже не мог представить, что Уоллес заметит. И я совершенно не ожидал, что он решится на изнасилование, за это я искренне прошу прощения, хотя должен добавить, что любой уравновешенный человек никогда бы не поступил так, как он.

Я понимаю, насколько лицемерно это звучит. Но я никогда и не считал себя уравновешенным человеком. Я лишь говорю, что Эмери им тоже никогда не был и тебе не повезло стать жертвой. Дважды.

Джесси, я люблю тебя. Но в каком-то смысле и ненавижу. Ты заставила меня терпеть твою мать, а я думаю, что мы оба знаем, насколько невыносимой она бывает.

Меня нисколько не удивило, что в школе тебя начали называть Белоснежкой. Я задавался вопросом – и не единожды, – стала ли твоим друзьям известна вся правда. Что у тебя, как и у Белоснежки, имелась злобная мать, которая завидовала твоей красоте. И ты тоже пряталась от мира. Только вместо гномов тебя окружали книги. И ты тоже откусила отравленное яблоко.

Этим яблоком стал Бэйн Проценко.

Он должен был разбудить тебя.

А не красть.

Мы заключили сделку. Я знал, что он сумеет вытащить тебя из омута страданий, используя свое красивое лицо и ужасную репутацию. Но я не думал, что он зайдет так далеко. Я не предполагал, что он падет, как и все мы.

Джесси, я собираюсь попросить тебя кое о чем очень важном.

Не прощай меня.

Не прощай их.

Разорви этот порочный круг, потому что в мире слишком много жестоких мужчин, которых нужно остановить, и единственный способ это сделать – стать сильной женщиной. Так что будь одной из них.

Правда в том, что Арт поступил правильно, когда оставил твою мать.

Правда в том, что Бэйн поступил правильно, бросив мне вызов и влюбившись в тебя.

Правда в том, что эти слова станут последними, которые я когда-либо произнесу или напишу, и все запомнят меня как мерзавца.

Но через несколько минут для меня это перестанет иметь значение. Как и все остальное.

Пуля в голову – мой выбор самоубийства. Он грязный и дорогой, как и я сам.

Иди в полицию, Джесси. Расскажи им об Эмери, Нолане и Генри. Не позволяй им остаться безнаказанными. Видит Бог, я избегал наказания восемь лет, и я не заслужил ни одного дня из них.

С любовью, уважением и сожалением,

Даррен Флойд Моргансен

Глава двадцать шестая

Джесси

Оглушительные раскаты грома, заполнившие мои уши, привели меня посреди ночи на крышу дома Гейл.