Хмыкает и все же не выдерживает — прикасается к губам. По его телу прокатывается дрожь. А может, это мое тело так реагирует.

— Девочка моя, — довольная улыбка преображает его лицо.

Сейчас передо мной не серьезный Бородин Ярослав, каким я его увидела в первый день, а вполне себе сытый котик.

Или медвежонок все-таки.

Он переводит взгляд на панель, и его хорошее настроение тут же испаряется.

— Черт, — кручусь, пытаясь понять, что он там увидел.

И внутри все обрывается, когда вижу, что до комендантского часа двадцать минут.

— Полундра, блин, Снежинка. Я не хочу пока умирать от руки твоего отца, у нас только все начинается.

Меня осторожно пересаживают на сидение, и мы тут же срываемся.

— Предпочитаешь умереть на дороге? — зажмуриваюсь и вцепляюсь в ручку, когда Яр набирает скорость и входит в поворот.

— Даже не знаю, что будет лучше.

— Дурак совсем.

В ответ летит только смешок.

В этот раз мы умудряемся не опоздать и не попасться на глаза папочки.

Глава 42

Но я рано радуюсь, потому что папа решает, что стоит все же провести со мной беседу по поводу моего побега от него.

Почти сразу, как только оказываюсь в комнате, мне звонит папа и просит прийти к нему.

Морально собираюсь с силами и сбегаю на первый этаж. Стучусь в папину комнату, и мне даже не приходится ждать. Дверь распахивается моментально.

Папа осматривает меня с ног до головы, как будто ищет какие-то повреждения или признаки, что у меня что-то не в порядке.

— Па, хватит меня сканировать. Все в норме.

Папа отступает, пропуская меня в просторную комнату.

Она отличается от ученической. Больше по размеру, с одной большой кроватью и письменным столом. Две двери, одна ведет в ванную, вторая — в гардероб.

Усаживаюсь в кресло и поджимаю ноги под себя. Все ещё пытаюсь привыкнуть к мысли, что мне больше ничего не мешает двигать ногой. Только шов пока доставляет немного неудобств. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что мне уже пришлось перетерпеть.

— Как погуляла? — папа садится на кровать и прищуривается, все ещё внимательно следя за мной.

От такого пристального взгляда становится дурновато, но я продолжаю расслабленно сидеть в кресле. Это же папа, и мне незачем его бояться.

— Хорошо, спасибо. Кино смотрели на парковке торгового центра.

— Что за кино?

Выгибаю бровь.

— Пап, ну ты же меня позвал явно не для того, чтобы обсудить кино.

— Почему же ты так думаешь? — папа пытается правдоподобно удивиться. — Я что, не могу узнать у дочери, как она провела вечер со своим парнем?

И вот тут папа не выдерживает. В голос проникает раздражение.

Складываю руки на груди и наклоняю голову.

— Па, что не так?

Папа округляет глаза и вскакивает с места.

— Что не так? — задумчиво потирает подбородок. — С чего бы начать? Пожалуй, с того, что он сын губернатора.

— И что? — не понимаю, при чем тут должность отца Ярослава.

— А то, Снеж, ты только представь… – он хмурится, замолкает, будто слова подобрать никак не получается.

Проходит мимо меня несколько раз и замирает напротив, так же сложив руки на груди.

— Мы из разных миров, дочь.

Эта фраза ударяет словно пощечина.

— Ничего подобного, — мотаю головой.

Папа глубоко вдыхает и с шумом выпускает воздух. Запускает пальцы в волосы.

— Снежик, я не хочу, чтобы тебя использовали.

Тут уже не выдерживаю я и вскакиваю со своего места. Приближаюсь к папе и задираю голову, чтобы ясно видеть его лицо.

— Кто бы меня использовал?

— Да этот твой Бородин. Ты же не можешь знать, что у него там в голове.

— А ты как будто бы знаешь, — повышаю голос и обхватываю себя за плечи. — Пап, он не такой плохой, как ты себе его там в воображении нарисовал.