Испытание верностью - Арина Александер (2020)

Вал присел на стул, поправляя рукава пиджака, избегая смотреть мне в глаза. Да и что он мог сказать? Всё и без слов понятно.

Стало так хреново. И не во мне причина. Чувствовала, есть там и помимо меня нестыковки, но что-то на душе болезненно скреблось, давило, напоминая, что во всем изначально виновата только я.

Окинула взглядом опрокинутый журнальный столик, один сломанный стул, разбросанные документы. Не Егор с Валом здесь всё крушила, я самолично прикоснулась ко всему. Прошлась вихрем, внесла разлад в их размеренную жизнь. Или же она и так летела в тартарары, а я просто оказалась на пути, умело подставив подножку, от которой и сама нечаянно пострадала.

Посмотрела на Егора. Он тоже скользил взглядом по разрухе и играл скулами. Явный признак не прошедшей до конца злости.

Вал решил перевести всё в шутку и переворачивая столик заметил, что они здоровые дядьки, а ведут себя как пацаны, не способные обуздать собственную дурь. Предлагал собраться и разработать план против «чёрного пиара», который несомненно последует в ближайшие дни.

— Них** Юхим мне не сделает, — Егор прекратил блуждать глазами, остановился на мне и так странно посмотрел, как тогда, в больнице. И как тогда, что-то промелькнуло на его лице, глубоко насыщенное эмоциями и скрылось, оставив после себя равнодушие. — А рискнет – пожалеет. В любом случае, пьяный дебош у меня в офисе ещё никому не сыграл на руку.

Я всё-таки смогла выйти из пленительного оцепенения его глаз и, пошатываясь, пошла к двери, полностью разбитая и опустошенная.

— Лида! — Егор тоже поднялся. Я замерла, ожидая, что последует дальше. — Иди домой.

— А как же… — удивленно обернулась. До конца рабочего дня ещё пять часов.

— Я сказал. Иди. Домой. Дальше мы как-то сами.

* * *

Говорят, что самая кошмарная ночь когда-нибудь кончается и наступает утро, что после дождя всегда выходит солнце, а после бури наступает штиль. Закон природы. Его не изменить, не внести свои коррективы. На это и уповала. А ещё на закон, который обязательно сменит чёрную полосу на белую. Она, полоса, обязательно должна смениться. Хотя бы перейти в серые полутона, не вечно же существовать во мраке.

Через неделю уже осень. С грустью осознала, что лето пролетело как один день. Не успела им насладиться. Понежиться под жаркими лучами тоже не получилось. Да и если подумать, было ли в нем, лете, что-то хорошее в этом году? Есть ли за что ухватиться, чтобы греться от воспоминаний холодными зимними вечерами? Нет. Не за что хвататься, кроме своих дурацких чувств к Егору.

Это ж надо было так влюбиться!

Сменила позу, перевернулась на правый бок и уставилась на электронные часы с подсветкой. Два часа ночи. Когда я уже начну спать как все нормальные люди? Понятно, это нервное, где взяться здоровому сну, когда каждый день проживаешь такие эмоциональные встряски. Отец, и тот, засыпает моментально, а я, как негодующая пенсионерка, вечно шляюсь по квартире до полуночи, а потом ещё ворочаюсь в постели до утра.

Сон не шел. И не придет, наверное. Да я и не звала. Тахикардия, которая всегда давала о себе знать в присутствии Студинского, и сейчас отдавалась в ушах оглушающей пульсацией. Стоило только посмотреть на зажатую в ладони небольшую прямоугольную коробочку, как сердце пускалось в пляс. Неужели она станет тем самым светлым воспоминанием, благодаря которому это лето заиграет красками?

Перевернулась на левый бок. Ответ узнаю утром. Поскорее бы.

Не хватило полдня, чтобы свыкнуться с подобной мыслью. Чувствовала, не хватит и ночи. Это как обухом по голове. Как ведро холодной воды при высокой температуре. Как удар под дых. И как я раньше не додумалась?