Испытание верностью - Арина Александер (2020)

— Свои? — а Илонка говорила, что он козел. Ничего подобного. Переживал всё-таки. Что-то пытался разведать.

Он не ответил.

— Серёжка-а-а-а, это я виновата. Толкнула тебя.

— Нет-нет. Я сам захотел. Ничего, как-нибудь узнаю.

Я основательно выпала из кольца крепких рук:

— Не стоит. Не узнавай. Не рискуй. Я уверенна, настоящие виновные понесут наказание.

— Глупая, где ты такое видела? — улыбнулся, вернув сигарету к губам. Странно, смотрелся он с ней вполне гармонично.

— Чувствую.

— А-а-а, ну чувствуй, чувствуй. Я мешать не стану. Эх, Матвеева, — шумно выдохнул, притягивая к себе одной рукой. — Толкаешь ты меня на необдуманные поступки. Опять сорвался.

— Так ты и раньше курил? Помимо того случая в школе?

— Курил, — отшвырнул окурок в кучу отсева.

— Когда? Почему я не знаю?

— Потому что ты тогда мутила с одним придурком и плевать хотела на меня.

Услышанное неприятно резануло по ушам. Чтобы так конкретно с кем-то встречаться… Это было два года назад, с Виталькой, юристом из компании. Но не пошло как-то. Разбежались спустя месяц, так и не уяснив, зачем было начинать отношения.

— Ты придурок, Тарановский. Я тебе уже об этом говорила?

— Угу. И не один раз.

Я попыталась сбросить его руку, тем более что в этот момент к соседнему гаражу подъехал старенький Москвич. Серёга не дал. Сильнее прижал к себе, пылко зашептав:

— Бл*дь, придурок. Не спорю. Сколько раз говорил себе выбросить тебя из головы. Не получается. Прикинь? Трахаю Наташку, кадровичку, а перед глазами ты. Помутнение какое-то. Мы ведь друзья?!.. А постоянно сравниваю всех с тобой. Срываюсь… Начинаю курить. Первый раз до рыгачки было.

Не смея пошевелиться, я стояла, прижатая к тяжело вздымающей груди и млела от подобных откровений. Приятно, когда осознаешь, что имеешь такую силу влияния. Что-то подобное подозревала, но вечно отмахивалась. Это же Тарановский. С него станется. Сегодня с одной, завтра с другой. Иногда ревновала его, объясняя неприятное чувство в груди не желанием делить друга с кем-то ещё. Иногда относилась пофигистически. Его жизнь – его отношения. Сейчас, стоя так близко, что чувствовала, как колотится его сердце, испытывала неподдельное удовольствие. Как школьники, блин. По двадцать пять лет, а ведем себя как семнадцатилетние, впервые изведавшие, что такое страсть и желание.

Водитель Москвича покосился в нашу сторону и, распахнув гараж, вернулся обратно в машину. С большой неохотой я всё же сняла его руку с плеч.

— Серёжка…

— … я в курсе, — перебил, спрятав руки в карманы брюк, — можешь не продолжать. Я всё испортил. Теперь будешь шарахаться от меня, как от прокаженного.

Дурак. Какой же он всё-таки дурак. Да я люблю его. Просто немного не так, как бы ему хотелось.

Не знаю, что нашло в тот момент на меня, но… плюнув на все запреты, вцепилась в воротник его рубашки и притянула к себе, впившись в мягкие губы страстным поцелуем. Тарановский сначала опешил, а потом быстро сообразил, что не стоит стоять истуканом. Мужские руки жадно прошлись по моим ягодицам, сомкнувшись на талии, и со стоном прижали к торсу, лишая способности связно мыслить.

Только сейчас поняла, как соскучилась по таким поцелуям: неистовым, обжигающим. Едва успевала отвечать, поглощая чужие эмоции, как свои собственные. Возгоралась от этого, млела в объятиях, тихо постанывала, давая понять, что желаю того же, что и он. Вот только… Что за наваждение?! Отпрянула, прижавшись пальцами к пылающим губам.

— Лида…

— Не обращай внимания, — прижала руку к груди, пытаясь унять колотящееся сердце.

Сергей схватил меня за руку:

— Ты хочешь меня, я же вижу. Я тоже на грани.

Я отрицательно замотала головой. Хотелось наслаждения, что он мог дать, но… возбудил не он.

— Давай встретимся завтра?