На крыльях Феникса - Анна Яфор

– Милый… Она попросила о встрече… сегодня утром. И я не смогла отказать. Должна была ее выслушать.

– Должна? Даже так?

Мирон почти кипел, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость.

– ТЫ НИЧЕГО ЕЙ НЕ ДОЛЖНА! Как она только посмела опять объявиться!

– Тс-с-с…

Полина прижалась к его губам, заглушая возмущенные возгласы.

– Не шипи, ты испугаешь Илюшу… Просто дослушай меня, хорошо?

Невольно улыбнулась. Такой взрослый, сильный, любимый мужчина сейчас как никогда раньше напомнил ей маленького сына. Тот выглядел примерно также, когда внезапно оказывался оторванным от маминой груди: дрожащим от негодования и готовым зареветь, любым способом вернуть утраченное сокровище.

– Мне не смешно, – проговорил муж, глядя на ее улыбку.

– Глупый, – ласково сказала Полина, снова целуя его. – Мой глупый дорогой человек. Как же я люблю тебя… Все хорошо. Мы больше не расстанемся, даже если ты очень сильно этого захочешь…

– Я не захочу, что ты такое говоришь… – прошептал Мирон, почти до боли сжимая плечи жены. И, тут же ослабляя хватку, прижался губами к виску.

– Милый, ее жизнь переломана. И Яна понимает, что виновата в этом сама. Она хотела извиниться…

– Очень своевременно… Да и кому нужны извинения?! – снова вскипел мужчина.

– Мне. И тебе. Но больше всего – ей самой. Ты можешь себе представить, сколько времени она живет с этим сумасшедшим грузом? С мыслью о том, что разрушила жизнь близких людей? Погубила родного брата? Она ведь совсем одна… Мать умерла вскоре после смерти Дениса. У нее нет вообще никого… Уже много лет…

– Ты решила ее пожалеть? – в голосе все еще звенела сталь, но Полина уловила и другие ноты. Он не мог не смягчиться.

– Яна не просила моей жалости. Только сказала, что сожалеет о всей боли, которую доставила нам, – Полина помолчала, подбирая подходящие слова. – Знаешь, я много думала о том, что случилось тогда. Если бы она хоть предполагала, как далеко может зайти ее глупая игра, вряд ли бы затеяла что-то подобное. В любом случае, сейчас ей гораздо хуже, чем нам с тобой.

Женщина уткнулась в теплую макушку сына. Он смешно чмокнул перепачканными молоком губами и загулил. Вцепился крохотной ручонкой в отцовский палец, с удовольствием потянув его в рот.

– Ты у меня просто святая… – вздохнул Мирон. – Готова простить всех. Даже… – он замолчал на мгновенье, и Полина сама закончила фразу:

– Даже своего мужчину, который трусливо сбежал, вместо того, чтобы попытаться что-то решить… Почему же ей нельзя дать шанса?

– Слушай, может быть тебе податься в адвокаты? Еще успеешь выучиться… – мрачно спросил муж. – Ты так убедительно говоришь обо всем, что мне даже возразить нечего.

Полина улыбнулась.

– Милый, ну не сердись. Я же знаю, что на самом деле ты согласен со мной.

– И откуда ты взялась такая? – задумчиво спросил он, не сводя с нее глаз.

– На твою голову? – рассмеялась жена, ожидая услышать его смех в ответ. Но мужчина совершенно серьезно покачал головой.

– На мое счастье…

– Это ты сотворил меня такой… какая я есть. И о большем в жизни я бы и мечтать не смогла…

Полина ответила на его поцелуй, растворяясь в таком близком, знакомом тепле. Она действительно чувствовала себя счастливой. И это состояние не могла омрачить даже пережитая боль. Заплаченная цена была высокой, но и обретенное в награду – безмерным.

Мирон поднялся, беря сына на руки.

– Давай-ка поедем домой. Мне еще нужно поздравить жену с днем рожденья.

* * *

Илюшка уснул в машине, и когда Полина уже у дома склонилась к нему, чтобы достать из креслица, муж остановил ее.

– Не надо… Пусть поспит здесь. Сначала я хочу кое-что показать тебе.

Она не ждала никаких сюрпризов. Разве можно что-то подарить женщине, у которой и так есть абсолютно все? Но послушно протянула руку, ощущая такой знакомый жар от соприкосновения с его ладонью.