Интрижка - Кристен Эшли

— Я могу помочь, — предложила я.

Его взгляд остановился на мне.

— Одевайся.

Я испытала боль. Ее не должно было быть. Ведь это я положила всему конец.

Но мне было больно.

Я встала и пошла собирать свою одежду. Я отнесла ее в ванную и оделась.

К тому времени, как я вышла, тарелки были убраны, отмокая в раковине, желе и кетчуп все еще стояли на столе.

— Буду через секунду, — пробормотал Джонни, проходя мимо меня в коридор.

Он исчез в ванной.

Я почувствовала внезапную потребность заплакать.

Вместо этого я подошла к стене с окнами, прислонилась плечом к одному из них и посмотрела наружу.

Именно тогда я поняла, почему Джонни не бросил это место, напоминавшее ему об отце.

Широкий ручей, медленно бежал, исчезая в гуще леса. Некоторые деревья росли прямо в нем, их широкие стволы образовывали берега. Даже в начале лета листвы было так много, что солнце с трудом пробивалось сквозь нее, но сила лучей была такова, что они отбрасывали яркие полосы на листья и стволы и мерцали в чистой воде и русле каменистого ручья, придавая ему волшебный вид.

Я могла бы стоять здесь с кофе каждое утро пятнадцать минут, полчаса, целую вечность, просто позволяя тишине и легкому вращению водяного колеса успокаивать меня.

У меня не будет такой возможности ни сейчас, ни когда-либо.

— Готова? — окликнул из-за моей спины Джонни.

Я оттолкнулась от окна и посмотрела на него, он переоделся в другую футболку и другие джинсы, и я глупо удивилась (этого мне тоже никогда не узнать), откуда он взял одежду, и кивнула.

Я подошла к островку за сумочкой, убедилась, что телефон внутри, а затем последовала за ним к двери.

Он не запер ее за собой.

Я двигалась следом за ним к грузовику, чувствуя, как меня охватывает меланхолия, когда он направился прямо к дверце со стороны пассажира.

Он открыл ее.

Я начала обходить его, чтобы подойти к открытой дверце и забраться внутрь, но остановилась, когда он захлопнул дверцу у меня перед носом и повернулся ко мне. Обхватив меня рукой за талию, он развернул меня, положил руку мне на живот и прижал к грузовику.

Мое сердце забилось сильнее, когда я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты уже насытилась или как? — холодно спросил он.

— Что? — с тревогой прошептала я.

— Значит, такова твоя игра? — потребовал он ответа все еще ледяным тоном.

— Моя… игра?

— Прекрати нести чушь, Элиза. Какого хрена?

Я уставилась на него снизу вверх.

— Я не знаю. Я не женщина, — продолжал он. — Знаю только разные причины, по которым мужчина идет в бар одни. Причина, по которой я пришел вчера в «Дом», — не та, чем все обернулось в итоге. Но полагаю, есть одна причина, по которой и мужчины и женщины ходят в бар одни. Так это она? Ты отправилась найти себе член. Нашла его, насытилась, теперь закончила с этим?

Я почувствовала, как мои глаза расширились.

— Ты мне ничего не должна, — продолжил он. — Мне было хорошо, так что я не жалуюсь. Но утоли мое любопытство. Какого хрена?

— Я никогда… никогда… — я замолчала, не зная, была ли я оскорблена, обижена, зла или все вместе.

— Ты никогда, что? — рявкнул он.

— Это, — сказала я, взмахнув рукой в сторону дома.

Его густые брови сошлись вместе.

— Пытаешься сказать мне, что была девственницей?

— Конечно, нет, — быстро ответила я.

— Тогда, что? — настаивал он.

— Не знакомилась, — сказала я.

— Ты никогда не знакомилась, — заявил он, давая понять, что не верит мне.

— Ну, я знакомилась, но не так. Ну, знаешь, как это сделали мы. Я не знакомилась с парнем, чтобы потом уйти с ним, а потом, ну… делать все, что мы делали дальше.

Он сердито посмотрел на меня.

— Я не знаю правил, — выпалила я.

Сердитый взгляд дрогнул, когда он спросил:

— Правил?