Интрижка - Кристен Эшли

ОН ОТВЕТИЛ на звонок, хотя и не знал, кто скрывается за номером, высветившимся на экране.

Ему не следовало этого делать.

Ответив, он услышал ее голос:

— Джонни?

Он закрыл глаза.

Три года.

Спустя три года этот голос вернулся.

Господи, неужели это никогда не кончится?

— Джонни, — тихо повторила она.

Он открыл глаза.

— Ты, должно быть, шутишь, — прошептал он.

— Джонни, — прошептала она в ответ.

— Не надо, — приказал он.

— Я приезжаю в город.

— Не надо, — повторил он.

— Мне нужно тебя увидеть.

— Три года, — заявил он.

На это ей не нашлось, что сказать.

— И ты звонишь и говоришь, что приедешь в город и хочешь меня увидеть? — потребовал он.

— Нам нужно поговорить.

— Ты приняла свое решение.

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Мне плевать.

— Я ничего не контролировала.

— Ты прекрасно все контролировала.

— Ты не понял.

— Я понял. Я все очень хорошо понял, когда через неделю после смерти моего отца ты вышла из гребаной двери моего дома.

— Ты знаешь, почему. У меня не было выбора.

— Я озвучил тебе варианты, ты просто выбрала неправильный.

— Ты не мог просить меня об этом.

— Кажется, ты забыла. Я мог. И я просил. И ты дала мне свой ответ, выйдя за дверь.

— Он мой брат. Что я должна была делать?

— Не пускаться с ним в бега.

— Ты же знаешь, как все было с нами, — тихо сказала она.

— Я знал. Итак… что? Теперь ты звонишь и хочешь поговорить, сказать мне, что он поступил правильно, сдался полиции, отбывает свой срок, а ты свободна от его дерьма?

— Он… я не знаю, где он.

Джонни снова закрыл глаза, пробормотав:

— Конечно.

— Я… все кончено.

Джонни открыл глаза и повторил:

— Конечно.

— Я покончила с ним. Он использовал свой последний шанс.

— Тебе нужны деньги? — спросил Джонни.

— Нет. — Она казалась пораженной. — Конечно, нет.

— Тогда зачем ты звонишь, Шандра?

— Джонни. — Она снова перешла на шепот.

— Ты уничтожила меня.

Никакого шепота.

Она вообще ничего не сказала.

— Папа умер. Тоби вел себя как обычно, как Тоби. Твой засранец брат, как всегда, огреб кучу проблем, преступил закон. Он нуждался в тебе. Я нуждался в тебе. И ты выбрала его.

— Я просила тебя уехать с нами, — напомнила она ему.

— И пуститься в бега с мудаком, ограбившим банк? — недоверчиво спросил он.

— Ты мог бы вразумить его. Он бы тебя послушал.

— Шандра, он никого не слушал, кроме голоса в своей голове, который заставлял его совершать глупые, эгоистичные поступки.

— Он был всем, что у меня было.

Иисусе.

Иисусе!

Почему ему все еще так нестерпимо больно?

— Да, в конце концов, так оно и оказалось, потому что ты сделала свой выбор.

— Джонни, ты знаешь, что я имела в виду, — в ее голосе звучала обида.

О, он знал, что она имела в виду.

— Значит, ты не можешь меня простить, — теперь в ее голосе звучала грусть.

— Я простил тебя пять недель спустя, в тот день, когда мне пришлось усыпить Лэйс, а также в тот день, когда я закончил ту гребаную ванную, которую ты спроектировала и так сильно любила и не могла дождаться опробовать, что поставила в нее банку с солью, начав украшать до того, как я закончу гребаный ремонт. Именно тогда мне стало ясно, что твой отец был придурком, твоя мать — куском дерьма, и в детстве у тебя был только брат. Пока ты не встретила меня. Но когда дело дошло до выбора, твоя верность была отдана кровным узам. Это я понимаю. Я до сих пор терплю дерьмо Тоби, так что я понимаю. Это не отменяет того факта, что выбор, который ты сделала, указал мне на мое место. И, судя по твоему выбору, мое место — не с тобой.