Влюбиться не предлагаю - Катя Маловски

— Хорошо. А зачем?

— Так надо.

— Ладно, раз ты меня уже выпроваживаешь, — тянусь за сумкой.

— Будь моя воля, я бы увёз тебя обратно к себе. Ты же знаешь.

— Знаю. Но мне действительно надо идти, — медленно одеваю куртку. — Мы же увидимся завтра?

— Конечно, даже не думай соскочить.

— Я бы с тебя вообще не соскакивала.

— Гордеева, иди, а то перекину на заднее сиденье и отлюблю прямо под окнами твоей квартиры, добавив порцию витаминчиков «ЕБаЦА».

— Благодаря Вам, Артём Сокович, в моём организме этого витамина теперь в переизбытке.

— Всегда к Вашим услугам, — отвешивает поклон.

В прощальном поцелуе нехотя отрываюсь от его губ и также нехотя выхожу из салона. Перевесив через плечо сумку и накинув на голову капюшон, плетусь в сторону дома. Как только за мной закрывается тяжелая подъездная дверь, на мой телефон поступает входящий звонок:

— Стоишь там, где я тебе сказал?

— Сейчас, — делаю пару шагов вперёд, — теперь стою.

— Оглянись. Что видишь?

— Что я должна увидеть? Неприличную надпись на стене или потолке?

— Не совсем. У тебя же 123 квартира? А то я, может, не туда положил.

«Не туда положил»?

Поворачиваю голову в сторону почтового ящика. Замечаю в нём «жизнь».

— Подожди, я, кажется, догадалась.

— Я в тебе не сомневался, — по голосу Артёма понимаю, что он улыбается.

Снова, поддев дверцу пальцем, открываю ящик без ключа. Внутри конверт с единственной надписью на лицевой стороне: «Гордеевой Лилии».

— Здесь письмо. Я так полагаю, от тебя?

— А ты ждала от кого-то другого?

— Нет. Просто неожиданно. Очень давно не получала писем, — нерешительно кручу конверт в руке. — Знаешь, ты лишил мой почтовый ящик письменной девственности.

— Тебе не кажется, что слишком много упоминаний слова «девственность» от тебя в мой адрес?

— Что есть, то есть, — кулаком захлопываю дверцу.

— Я отключаюсь. Не буду портить момент, — и действительно отключается, оставив меня один на один с загадочной находкой.

Убираю телефон в карман куртки. Аккуратно надрываю конверт сбоку. Там ещё один с надписью: «Осторожно! Высокая концентрация ванили!!! (Может что-то слипнуться)».

С замиранием сердца вскрываю. Внутри сложенный пополам лист А4. Раскрываю. Рисунок от руки: кардиограмма сердца, переходящая в прямую линию.

Как на лавочке в парке.

Только подпись другая: «Не оставляй меня во мраке бытия :)»

Переварив послание, делаю глубокий вдох. Сдерживая улыбку, набираю Артёма.

— Дурилка ты, — произношу, как только он отвечает на звонок.

— Ну вот. Как тебе в любви ещё признаться? Я и в устной, и в письменной форме постарался. А тебе всё не так.

— Да всё так. Но ты так внаглую воспользовался уличным творчеством и словами Агнессы Мирской.

— Неизвестный художник переживёт, а Агнессе ты же ничего не скажешь?

— Нет, конечно. Хоть где-то её стихи пригодились.

— Не слишком приторно?

— Я бы сказала, по-детски трогательно.

— То есть признание засчитано? А то могу в тебя ещё яблоко кинуть.

— Это ещё зачем?

— Так в Древней Греции проявляли свою симпатию к девушкам.

— Какие глубокие познания. Но обойдёмся без яблок. Мне вполне хватило письма.

— Можно поставить «зачёт»?

— Можно. Жди ответку в виде фотографии.

— Какой фотографии?

— Моей. Из душа.

— Гордеева, — шумно выдыхает, — я ведь ещё не уехал…

— А я уже в лифте, — захожу в кабину, сжимая в пальцах листок с самым очаровательным признанием на свете.

Для меня так точно.

Глава 45. «Чудо и волшебство»

Лиля.