В дополнительной комнате, как обычно, царил беспорядок. Куклы, грузовики-монстры, блоки, велосипеды и головоломки были повсюду. Я не проводила много времени с детьми, пока не попала в лагерь Приспешников, но быстро поняла, что поддерживать чистоту в игровой комнате — несбыточная мечта. Таким образом, я держала свои вещи на книжной полке на расстоянии вытянутой руки даже для Феррин.

Я протянула руку и сняла свой рюкзак, который был заполнен файлами и сменой одежды на случай, если мне придется переночевать в комплексе. Я только что опустилась на стопу, когда поняла, что я не одна.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это был, но я все равно обернулась и увидела Ренни, стоящего там — слишком близко.

Его светлые глаза были проницательными и непроницаемыми, когда он смотрел на меня в течение долгой минуты.

Все произошло так быстро, слишком быстро, чтобы я успела подумать, не говоря уже о том, чтобы отреагировать.

Одна рука переместилась и приземлилась в центре моей поясницы, прижимая мою грудь к его, заставляя мое дыхание вырываться из меня, когда моя шея вытянулась, чтобы посмотреть на него. Его другая рука легла мне на шею, крепко удерживая меня так.

Затем его губы обрушились на мои.

Не было другого пути, не за все эти недели неудовлетворенного желания, огрызаний друг на друга, флирта.

Это была катастрофа.

В результате будет нанесен урон.

Но внезапно я не смогла найти в себе силы позаботиться о последствиях, когда мой рюкзак выпал из моей руки и приземлился с глухим стуком, когда мои руки поднялись — одна схватила его за бицепс, другая впилась в футболку на его груди.

И я растворилась в нем.

Чувствуя это, его голова наклонилась, углубляя поцелуй, пока я не поклялась, что чувствовала его повсюду, пока все, что было в мире, не было нами и в этот момент, пока мои губы не почувствовали покалывание, а голова не стала легкой. Пока я не издала тихий стон, и он не воспользовался возможностью, чтобы его язык двинулся вперед и проник в мой рот, чтобы завладеть моим. Его тело изогнулось вперед, заставляя меня слегка выгнуться назад, чтобы сохранить контакт, оставляя меня полностью в его власти, потому что, если бы он не держал меня, я бы упала назад.

Он издал низкий, рокочущий звук в своей груди, который выстрелил в мою сердцевину, вызвав прилив влаги к моим трусикам, когда мои бедра прижались к его, чувствуя его твердый член у моего живота.

Как раз в тот момент, когда желание потереться о него, чтобы облегчить боль, растущую внутри, стало почти непреодолимым, его губы отпустили мои, и он позволил мне полностью встать на ноги, его лоб прижался к моему.

— Ты такая чертова трусиха, — сказал он низким, но глубоким голосом.

Затем, так же внезапно, как все началось, его руки отпустили меня, он повернулся и исчез, прежде чем я смогла даже подумать сквозь туман желания в моем мозгу.

Я откинулась назад, прислонилась к стене и медленно, глубоко вздохнула.

Честно говоря, меня много целовали в моей жизни. Они варьировались от абсолютного отсутствия искр до фейерверков. Но поцелуй с Ренни, да, это было больше похоже на чертов взрыв.

Я должна была это знать. На самом деле, химия была сильной с первого знакомства, даже с кровью на его зубах после драки с Дюком, даже с глазом, который быстро чернел, даже тогда я это почувствовала. Это не делало ничего, кроме того, что становилось сильнее, чем дольше я была рядом с ним, чем больше он производил на меня впечатление, тем больше я страдала от его обаяния.

Было бы смешно, если бы после всего этого поцелуй не привел в восторг.

Но это было не так.

Это был, ну, такой поцелуй, которого ждешь всю жизнь. И я даже не была таким романтиком. Это был просто факт. Он схватил меня в стиле альфы и глупо поцеловал.

Затем, как будто этого было недостаточно, он пошел дальше, бросил эту фразу и умчался.