Я никому не скажу - Дина Дэ

Тяжело вздохнув, я поднялась по скрипящей лестнице наверх. На втором этаже было только три комнаты. В двух из них уже вовсю орудовали парни. Но работы было немного. Мебели в комнатах было по минимуму. Односпальные кровати, допотопные шкафы, валяющиеся на полу веревки и обломки сломанных стульев — вот в принципе и всё. Не так сложно было поверить в то, что я выломала табуреткой дверь одной из комнат и в страхе сбежала.

Чувствуя, как дыхание тяжелеет от пыли и невеселых мыслей, я торопливо спустилась вниз. Антон тем временем включил маленькую газовую плитку и поставил чайник.

— Ты как? — обеспокоенно спросил он, поднимая на меня глаза.

Вид у меня, наверняка, был не самый привлекательный. Взъерошенная, бледная, как смерть, девица в чужой одежде с нечеловеческой тоской в глазах. Я боялась даже взглянуть в зеркало, а Антон смотрел на меня, как парень, видевший перед собой нежную девушку, нуждающуюся в защите. Как ему это удается?

— Нормально, — прохрипела я, опираясь поясницей о столешницу кухонного гарнитура.

Антон залил в кружку с чайным пакетиком кипяток и протянул мне.

— Ты уже говорила со своими родителями? Они не беспокоятся о тебе? — помолчав, спросил Антон, не в силах оторвать взгляда от моих побелевших пальцев, крепко сжавших чашку.

Я горько усмехнулась. Я позвонила сегодня утром маме и сказала, что была с подругами за городом, где не было связи. Мать это объяснение вполне удовлетворило. Видимо, подруга, на глазах у которой Клим увел меня из кафе, даже не стала поднимать шума и никому не рассказала об этом. Вот так вот в один миг выяснилось, что многолетняя дружба была лишь моей иллюзией...

— Мать даже не знала, что меня похитили, — тихо сказала я и, подняв глаза, спросила. — Неужели полиция не рассматривала это дело, не расспрашивала родственников? Посреди дня в кафе вооруженный мужчина увел двух людей, кто-то должен был сообщить об этом.

Антон тяжело вздохнул.

— Мой отец депутат, ему такая шумиха ни к чему. Его люди сразу замяли это дело.

Я кивнула. Понятно. Я по-прежнему оставалась невидимкой. Для полиции, для друзей, для собственной матери. Даже Островский заинтересовался мною только из-за Клима. До сегодняшней ночи его абсолютно не интересовала судьба похищенной вместе с его сыном девушки. Если бы меня убили, очень долго этого бы никто даже не замечал...

Чтобы не заплакать, я опустила голову и до крови прикусила губу. Я ругала себя последними словами, но слезы продолжали жечь глаза. Дура, нашла когда жалеть себя! Я должна сейчас думать о Климе!

— Поплачь, тебе станет легче, — мягко проговорил Антон, забирая у меня из рук кружку.

Зажмурившись, я замотала головой.

— Не станет, — хрипло прошептала я. — Не станет...

Без Клима мне всегда будет плохо. Без Клима я всегда буду лишь отражением самой себя и нашей несостоявшейся любви...

— Не станет...

Горячие слезы текли по щекам, губам, по пальцам Антона, осторожно поглаживающим мое лицо.

— Станет, Саша...

Легкое дыхание коснулось мокрой кожи, и мужские губы нежно прижались к моим соленым губам.

Глава 47

Кружка, наполненная обжигающим чаем, со звоном упала на пол, расколовшись на несколько частей. Темно-коричневая жидкость окрасила хаотичными брызгами всё вокруг — наши ноги, пол, мебель...

— Блять! — вздрогнув, Антон резко оторвался от меня и посмотрел себе под ноги.

Я перевела взгляд вниз и, как завороженная, уставилась на осколки. Это было даже красиво.

— Какого хрена!

Антон посмотрел на столешницу позади меня, куда он поставил злополучную кружку. Чтобы уронить ее на пол, нужно было очень постараться.

Но парень был слишком увлечен поцелуем, чтобы видеть, как я быстрым размашистым движением смахнула чашку на пол.

— Я уберу, — торопливо отступила я в сторону и огляделась в поисках мусорного ведра.