Я никому не скажу - Дина Дэ

Эти разговоры о беременности нервировали меня. Я вдруг поняла, как хотела бы, чтобы во мне осталась частичка Клима.

Островский хмыкнул себе под нос и, налив еще виски, развернулся ко мне.

— Так ты была в сговоре с Климом еще до похищения? — спросил он, прошивая меня внимательным взглядом.

— Нет, — искренне и просто ответила я.

Тут даже не нужен был детектор лжи, чтобы понять, что я не вру.

— Где вы познакомились?

— В кафе, из которого он увез меня вместе с Антоном, — пожала я плечами.

Губы Островского растянулись в широкой улыбке.

— То есть ты действительно влюбилась в этого придурка, похитившего тебя? — издевательски протянул он. — Ну ты и дура!

Он откровенно смеялся надо мной, но едва ли это задевало меня. Я презирала Островского, и его слова проносились мимо, не оставляя следа. Я хотела услышать от него только один ответ.

— Где сейчас Клим? — упрямо повторила я свой вопрос.

Островский, прищурившись, процедил:

— Вообще-то я думал, что это ты скажешь мне, где он.

Я продолжала удерживать взгляд мужчины. Врет? Не похоже…

— Когда ты припёрлась в мой дом, до меня, наконец-то, дошло, что моего сына похищали не конкуренты, а этот недоделанный любовник Евы. Я сразу отправил за ним людей, но было поздно. Клима действительно кто-то увез. В этом ты не соврала. И даже, блять, моих связей не хватило, чтобы разузнать кто именно!

На последней фразе Островский резко опрокинул в себя новую порцию виски. Он нервничал. Этот человек привык, что для него нет неразрешенных задач. Практически весь город был в его власти — криминальные структуры, полиция, ГАИ, прокуратура… А тут у него из-под носа увели какого-то пацана, и Островский даже не мог понять, кто это сделал. Это был сильный удар по самолюбию.

— Если бы я знала кто, то не пришла бы к вам, — тихо проговорила я, поднимаясь с кресла.

Я поняла, что Островский не причастен к похищению Клима, и испытала одновременно и облегчение, и разочарование.

Так где же ты, Клим?..

— Отпусти моего сына, девочка. Он крутится вокруг тебя, как влюбленный щенок, — отрывисто проговорил Островский, наблюдая, как я направляюсь к двери.

Я словно наткнулась на невидимую преграду. Отец решил проявить заботу о своем сыне?

Я медленно повернулась к мужчине, сжимавшему в руке бокал с виски, и почти шепотом ответила:

— Я никого не держу.

— Дай ему пинка, — жёстко отрезал Островский, впиваясь в меня своими ледяными глазами.

Я замерла.

Несмотря на его приставания и мое недоверие, Антон за короткое время стал мне близок. Вначале я надеялась, что он поможет найти Клима. А потом он просто стал нужен мне, как человек, разделяющий воспоминания о Климе и понимающий, что со мной происходит.

Ничего не ответив, я взялась за ручку двери.

Пока я не могла отпустить Антона…

* * *

Я лежала в своей кровати и смотрела на потолок. Было два часа ночи, а может, и больше. Не знаю. Я потеряла счет времени. Когда мучает бессонница, время превращается в скользкое чудовище, выматывающее сознание.

Это была моя вторая ночь без Клима. Первая прошла в доме Островского, и тогда я была словно под наркозом. А теперь, в своей съемной квартире, меня накрыло.

Я укрылась теплым одеялом, но меня всё равно трясло от озноба. Я практически ничего не съела за весь день, но меня продолжало выворачивать. В глаза будто насыпали сухой песок, а сердце истекало кровью.

Я не могла даже пошевелиться. Я просто сходила с ума и ждала, когда эта ночь закончится. Я не тешила себя надеждами, вряд ли с восходом солнца мне станет легче. Но у меня хотя бы был повод соскрести себя с этой чертовой кровати.

Я так и не сомкнула глаз.

Как только забрезжило солнце, я медленно поднялась с кровати. Мое тело было хрупким и ломким. Но сознание, пройдя сквозь круги ночного ада, стало на удивление чистым и ясным.