Притворись моим другом - Иоланта Палла

- Нет, - хмурюсь, пока Руслан внимательно на меня смотрит, - не сейчас.

- Ясно.

Власов тоже вздыхает и с задумчивым видом складывает руки на груди. Общение между нами напряженное. Не удается поймать нужную волну. Кажется, что ему все равно, но, тогда зачем он приехал? Скольжу взглядом в сторону его мотоцикла и кусаю губы. Внутренняя агония не прошла, наоборот, разрастается и постепенно сжигает меня.

- Я не знаю, что у тебя произошло, - начинаю, прищуриваясь и глядя на мотоцикл, - и в интернет не полезу смотреть.

- Почему?

- Хочу, чтобы ты сам рассказал.

- Не могу.

- Почему? Все же об этом знают.

- Я. Не хочу. Об этом. Говорить.

Чеканит каждое слово с нажимом, а я смахиваю слезу, которая назойливо скатывается по щеке. Сегодня точно не мой день. Дыхание учащается вместе с пульсом. Во мне столько обиды скопилось, что я уже попросту не выдерживаю.

- А знаешь, о чем я не могу говорить? – резко поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на холодный взгляд.

- О чем?

- О дне, когда мама умерла.

- Почему? – сводит брови вместе, сжимая после вопроса челюсти.

- Потому что я виновата в том, что произошло. Из-за меня все! – выпаливаю и отворачиваюсь, чтобы скрыть слезы, но Власов ведь упертый.

Он соскакивает с качели и садится на корточки, всматриваясь в мое лицо.

- Говори, - произносит эмоционально, будто ему нужно, чтобы я высказалась.

Верчу головой. Он не хочет, тогда почему я должна?!

- Ева, - доносится до ушей его требовательный тон, и я вновь теряю контроль.

- Представляешь, мам, - я верчу сумку по кругу, пока мы идём к дому, - Ленка на уроке Самвела поцеловала.

- Серьезно? – её улыбка придает солнечному дню красок, и я киваю в ответ с особым усердием.

- На спор, - усмехаюсь проделкам одноклов, но не сочувствую Лене, которая мастер ставить других в глупое положение, в том числе, и меня.

- Вытворяете вы, ребята. Надеюсь, меня не вызовут на ковер к директору? – в глазах плещутся смешинки, и я отрицательно качаю головой.

Я же примерная дочь. Ни прогулов. Ни плохих оценок. Обычная хорошистка. Таких пруд пруди.

- Что-то не так? – хмурюсь, открывая перед мамой дверь в подъезд, и смотрю, как она потирает живот рукой.

- Все хорошо. Артёмка наш пинается что-то, пройдет, - отмахивается от меня рукой и проходит вперед.

Я некоторое время смотрю за тем, как она идет, но всё же успокаиваюсь и следую за ней. Лифта в нашей пятиэтажке нет, поэтому топаем на последний этаж и по традиции, которая у нас появилась еще в то время, когда родители отводили меня в сад, я начинаю прыгать по ступенькам. Мама смеется, а я улыбаюсь тому, что смогла поднять ей настроение. Она ведёт счёт вместе со мной, и вот, когда заветная последняя ступенька сверху перед нами, моя нога соскальзывает…

Всё, как в замедленной съёмке. Я кидаю сумку и пакет с продуктами, пытаясь схватить маму за руку, но провожу лишь подушечками пальцев по ногтям. Она не успевает. Большой живот. Слишком узкие ступеньки. Моё сердце падает вместе с ней.

- Мам! – кричу во все лёгкие. – Ма-а-ам!

Кажется, этот крик навсегда застрял в моём горле. Я до сих пор вижу её глаза и лужу крови. Мама держалась до последнего. Единственное, о чем она попросила, чтобы спасли Артёмку, словно знала, что не выживет.

- Это случайность, Ева, - Власов смотрит мне в глаза, а я вот с трудом различаю черты его лица, потому что реву, не стесняясь, - уже ничего не сделаешь.

- От этого… Не… Не легче… - задыхаюсь от боли, а Руслан берёт мою руку и крепко сжимает её.

- Мне жаль, - пара слов, а меня опять размазывает, словно картофельное пюре по тарелке.