Ты мне не нравишься - Мария Перевязко

Я смотрю в его глаза и, боже мой, мне хочется, чтобы он вернул свои руки на мои плечи. Что со мной такое? Всю жизнь я не выносила чужие прикосновения! Надо что-то ответить, но я не нахожу слов. О чем он говорит?

— О чем ты?

— О Стелле. Я видел, как ей было тошно на этом вашем двойном свидании. Ты специально это подстроила. Знала, что эти двое без ума от тебя, а на неё им наплевать. Нравится мучить беспомощных? Самоутверждаешься за ее счёт?

Я ухмыляюсь и качаю головой. Мне не надо самоутверждаться, дорогой, я уже.

— Ты так заботишься о ней, — говорю я ехидно.

— Мы — друзья, — отвечает он и опускает взгляд, но только на секунду, когда он поднимает глаза, я вижу презрение. — А ты… Ты. Мне. Не нравишься.

Он выплевывает эти слова мне в лицо и исчезает из моего поля зрения. Глаза меня подводят, предметы расплываются, сердце щемит. Я хочу достать телефон, чтобы вызвать «скорую», со мной явно что-то не так. Но потом зрение возвращается. Горячие капли катятся по моему лицу, и я понимаю, что плачу. Впервые за несколько лет.

Глава 4. Ник

— Куда-то торопимся, Никита?

Я замираю. Меня все ещё немного трясёт. Возможно, я слишком сильно сжал плечи этой наглой девчонки. Возможно, ей было больно. Впервые в жизни я позволил себе причинить боль девочке. Девочке, как же. Не девочка она, а хищный зверь в оболочке хрупкой девчонки.

— Я с кем говорю?

Я поворачиваюсь и вижу хмурое лицо завуча. Юлия Викторовна смотрит на меня злобным взглядом, скрестив руки на груди. В раздевалке куча народа, многие смеются, шумно застегивают «молнии» на своих куртках, кто-то ругается. Блин! Если бы я только успел смешаться с толпой, не влип бы.

— Слушаю, Юлия Викторовна.

— Тебя вызывает директор. Немедленно.

Я усмехаюсь. Такого я не ожидал. Уже успела наябедничать? Вот это скорость!

— Весело тебе? — хмыкает женщина, на ней брючный костюм, который подчеркивает ее неестественную худобу. За спиной наши ее называют Тощая Юлька. — Это не надолго. Марш к директору.

Ее ярко-накрашенные тонкие губы изгибаются в улыбке и практически пропадают. Она явно получает удовольствие от происходящего. Нашла работу по душе.

Я вежливо ей улыбаюсь, про себя перечисляя все ругательства, которые приходят на ум. Затем разворачиваюсь и иду в кабинет директора. Папочка Стеллы меня невзлюбил с того момента, как увидел рядом со своей дочерью. Зато Лизу он боготворит, как и все парни. Старые или молодые, все равно. Не трудно догадаться, чем закончится эта встреча.

Я сжимаю руку в кулак и дважды ударяю в дверь кабинета директора, на ходу продумывая ответы на его вопросы. Если рассказать все, как есть, Лиза попадёт в немилость. И это было бы, действительно, радостным событием для меня. И для завистливых одноклассниц. Но я не могу так поступить. Даже не потому что «стучать» на кого-то мне кажется низким поступком. На неё бы «настучал», не раздумывая. Дело в Стелле. Если директор узнает, что его дочь бегает на свидания вместо занятий с репетитором, она будет строго наказана. И вполне возможно, что участие в этом Лизы вообще будет замято. Взмахнёт своими накладными ресницами, сделает невинную физиономию, и все пропало.

Когда громкий голос директора призывает меня войти, я решаю, что буду молчать.

Лиза уже сидит в кресле перед директорским столом, вытянув ноги, руки спокойно свисают с подлокотников. Ее вид будто бы говорит: «кое-кому сейчас достанется. И этот кое-кто — точно не я».

Я усаживаюсь в соседнее кресло, стараясь не смотреть в ее сторону. Не хочу видеть холодную усмешку на ее лице. Но я успеваю заметить ее крепко сжатые губы и покрасневшие глаза. Внутри что-то обрывается. Я сделал ей больно. Чувствую себя свиньей, краска начинает заливать лицо. Зачем я вообще к ней прикасался? Не мог обойтись словами, придурок?