Предположение - Аврора Рейнольдс

— Спокойной ночи, Отэм.

Я чувствую его губы на своем лбу и вздыхаю, наслаждаясь этим прикосновением.

Меня будит солнце, ярко светящее в окно. Я зажмуриваюсь и прикладываю руку к голове, которая пульсирует. Я почти ничего не помню о прошлой ночи — только вино и много смеха. Очевидно, выпивка — это не мое.

Не открывая глаз, я вылезаю из кровати и, спотыкаясь, бреду через холл в ванную. Включаю воду и прыгаю под душ, и прохладная вода течет по коже. После душа головная боль значительно уменьшается. Я вылезаю, оборачиваюсь полотенцем и засовываю его под мышку. Открываю аптечку и принимаю пару обезболивающих таблеток, потом прохожу через холл, чтобы добраться до спальни и одеться.

Когда я наконец спускаюсь вниз, то чувствую себя почти на все сто. Наливаю чашку кофе и направляюсь в кабинет Кентона. Нужно сесть за компьютер и распечатать заявление в больницу. Хотя я уже получила работу, они требуют, чтобы я его заполнила.

Двигаюсь по коридору, я замедляю шаги, потому что слышу голос Кентона. Я не собираюсь шпионить, но, когда улавливаю, что говорит он обо мне, не могу не подслушать.

— Я бы никогда не привел домой стриптизершу, чтобы познакомить ее с мамой, так что твоя точка зрения спорна.

Мое горло сжимается, я подхожу ближе. Останавливаюсь в дверях, слежу за Кентоном взглядом, пока он смотрит в окно. Телефон прижат к уху, костяшки пальцев побелели от того, как он его сжимает.

— Отвали. Она стриптизерша, — рычит он в трубку.

Стон поднимается к горлу прежде, чем я успеваю его остановить. Мужчина поворачивается в мою сторону, наши взгляды встречаются, и его глаза широко распахиваются.

— Детка, — говорит он и убирает телефон от уха. — Да не ты, засранец. Мне пора идти, — он прерывает звонок и смотрит на меня. Мне ужасно хочется бежать, но ноги словно приклеились к полу.

— Детка, — повторяет он, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Я гораздо больше, чем просто стриптизерша, — я поднимаю руку, когда кажется, что он собирается что-то сказать, потом упираю ее в бок. — Я человек, и у меня есть чувства. Надежды и мечты. Я не понимаю, как можно судить о ком-то так легко, не зная, через что человек прошел.

Его взгляд снова смягчается, но на этот раз я не позволяю повлиять на меня.

— Честно говоря, мне грустно, что ты такой недалекий, и я рада, что теперь вижу, кто ты на самом деле, — слезы застревают у меня в горле, вынуждая прерваться. Его взгляд снова изменяется, но я не понимаю его значения. — В отличие от тебя, я дала тебе шанс. Разница в том, что ты не раз доказывал мою правоту, — тихо говорю я и ухожу, оставляя его стоять столбом.

Я поднимаюсь наверх и переодеваюсь в джинсы и футболку, беру сумку. И ухожу. Сажусь в машину и пару раз стучу по рулю, когда понимаю, что забыла узнать, сколько ему стоила машина. Не хочу чувствовать, будто что-то ему должна. Я вставляю ключ в гнездо зажигания, обещая себе, что посмотрю стоимость на «Келли блю бук»[7].

Я разворачиваюсь перед домом и уезжаю. Понятия не имею, куда еду, но ни за что не буду сидеть у него дома весь день. Я достаю телефон, радуясь, что наушники уже подключены и можно позвонить. Набираю Линка.

— Привет, Ангел, — мое «кодовое» имя почему-то заставляет меня похолодеть.

— Приветик. Как дела? — спрашиваю я.

— Хорошо. Сид беспокоится о тебе. Хочет, чтобы ты ему позвонила, но, как я уже говорил, сейчас вряд ли стоит лишний раз звонить кому-либо.

Нужно связаться с Сидом, но я почему-то чувствую неловкость из-за этого.

— Можно мне вернуться домой?

Подъехав к маленькой заправочной станции, я съезжаю с дороги. Паркую машину на стоянке и, откинув голову назад, пытаюсь сдержать слезы.

— Что случилось?

— Ничего. Я просто хочу вернуть свою жизнь, — лгу я.

— Отэм, ты знаешь, что это невозможно. Пока нет.

— А когда? — спрашиваю шепотом.