Предположение - Аврора Рейнольдс

— Перестань думать и засыпай.

— Мне нужно встать, — говорю я, пытаясь поднять его гигантскую руку. В теле такая слабость, что через пару секунд я прекращаю попытки.

— Ты не спала всю ночь. Уснула только два часа назад. Тебе нужно поспать. Мне нужно поспать, так что хватит ерзать.

Мои глаза расширяются, когда я чувствую его очень явную эрекцию.

— Я ничего не помню, — шепчу, закрывая лицо руками.

— Неудивительно, учитывая, что вчера вечером ты выпила целую тонну текилы, — сонно бормочет он.

— Пожалуйста, не произноси этого слова, — я качаю головой. Одна только мысль об этом напитке заставляет мое тело бунтовать. — Как я добралась до дома?

— Я расскажу тебе все смущающие подробности с того момента, как ты написала мне, и до сегодняшнего дня, когда мы проснемся позже.

— О Боже, я писала тебе? — я издаю стон.

— Да. А теперь засыпай.

— Меня тошнит.

— В твоем желудке ничего не осталось, — говорит он со вздохом.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя всю ночь тошнило.

— Становится все лучше и лучше, — шепчу я.

— Спи, детка — тихо говорит он, и я чувствую его губы на обнаженной коже моего плеча; от этого прикосновения мой пульс учащается.

— Почему я голая? — спрашиваю я, сосредоточившись на ощущении между ног. Я вздыхаю с облегчением, когда не чувствую никакой болезненности или чего-то, что заставило бы меня поверить, будто я сделала нечто куда глупее, чем то, что выпила слишком много и посылала пьяные сообщения.

— Тебе было плохо, и я отвел тебя в душ прошлой ночью. Я пытался дать тебе рубашку, но ты не взяла ее.

— О, — говорю я, крепко зажмурившись.

— Не волнуйся. Я не видел… слишком много, — тихо говорит он, и я слышу улыбку в его голосе.

— Я больше никогда не буду пить.

— Почему? — спрашивает он удивленно. — Ты хорошо провела время. Ты просто не знаешь своего предела. Я поговорю с Тарой. Она ни в коем случае не должна была давать тебе текилу в твою первую ночь на вечеринке.

— Ты не будешь разговаривать с Тарой, — я качаю головой, представляя себе эту сцену. Я прямо вижу это — много криков, и ничего хорошего.

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас поспим, а потом поедем к моей тете Вив на ужин.

— Твоей тете? — уточняю я недоверчиво.

— Да, к моей тете.

— Как, черт возьми, такое случилось со мной? — спрашиваю я, когда мой желудок громко урчит.

— С тобой все будет в порядке. Ты недавно приняла таблетки для желудка, — он сжимает мой бок, и я почти уверена, что моя жизнь похожа на очень плохое реалити-шоу.

— Можешь идти в свою комнату, — говорю я ему через несколько минут.

— Нет, мне удобно.

— Зато мне нет, — хнычу я.

— Засыпай, Отэм.

— Не могу.

— Можешь, — он снова сжимает меня. — Закрой глаза и спи, или я найду способ тебя утомить.

— Ты не говорил этого только что.

— Спи, — ворчит он.

— Ты можешь хотя бы убрать руку, чтобы я могла пошевелиться? — я натягиваю простыню повыше на грудь, слегка приподнимая голову, чтобы посмотреть, не видно ли где-нибудь поблизости рубашки.

— Господи, да ты просто заноза в заднице, — он закидывает руку за спину и вытаскивает из-за спины кусок ткани.

— Зачем тебе это? — спрашиваю я, когда вижу, что это рубашка.

— Я же только что сказал. Я пытался надеть её на тебя вчера, но ты отказалась.

— О, — шепчу я, натягивая рубашку через голову, а затем прячусь под простыню.

— Теперь, уложи свою задницу и засыпай, — он тянет меня обратно на кровать, не давая выбора.