Святые грешники - Карина Винтер

— Озверела что ли? — дошло, о чем я подумала и покрутил пальцем у виска. — Меня Покровский на куски порежет, если хотя бы волосок с твоей головы упадет.

А, вот как измеряется любовь. Буду знать.

— Откуда машина?

Не отечественного производства к тому же.

— Прекращай уже, Волкова. В арсенале нормальные вопросы закончились?! Как кстати с твоим конкурсом? Не передумала?

— Не дождетесь.

— Мне то что. Хочешь шить трусы, — в край обнаглел, — шей на здоровье. Оберегаю тебя, дуреха. Вляпаешься в неприятности, а нам разруливать.

— Никто и не просит.

Видно, что ох, как хотел выговориться, но что-то сдержало, либо видел, что бесполезно. Если перестану стоять на своем — дома запрут, сами куролеся так, что мама не горюй.

Сказать, что Леха умеет дарить впечатления и устраивать сюрпризы — ничего не сказать. Он привез меня на кладбище с утра пораньше.

Следуя, не издавая и звука, гадала. К кому мы приехали и что на уме у Лехи? С ним вообще надо быть осторожной.

И вот остановились около черного креста.

— Поддержи, — вручив мне цветы, принялся очищать могилу от травы.

Вова. Смотрю на даты. Совсем молодым умер. Жаль парня. Не успел толком повидать мир. По сути многие относятся халатно к себе и бросаются на рожон, не понимая, что смерть — это не сон. Смерть — это финиш без реванша.

— Фактически его уже здесь нет, — отвлекает Лешка меня от мыслей. — Тело, что разлагается, а душа испарилась. Она у него однозначно была. Кладбище место предназначенное для памяти и скорби живым, где тебе не ответят. Не поддержат разговор.

Сажусь на скамейку, пока Леша кладет букет белоснежных роз на сырую землю и садится рядом, снимая очки.

— Он самым ведомым был. Семья на грани нищеты, плюс мать поперли с завода, а нам он ничего не сказал. Отец вообще инвалид. Ввязался по самые не горюй, когда до нас дошло — было поздно. Механизм запущен, — вытаскивает платок из кармана, протирая очки, не побоявшись быть со мной открытым. — А потом Аленку бандюга похитил. Мою сестру, — голос надломился, и Леша отвернулся, смотря на горизонт.

София. Маленькая девочка. А я же не придала значение, учитывая, что родители Леши пожилые уже довольно.

— Старшая, всегда не позволяла себя учить и контролировать. Можно сказать, была второй матерью. Чуть проблемы — впрягается первой. Родителям хорошо помогала, я пытался выяснить, откуда деньги то стали появляться после рождения Софии, но она лишь отмахивалась.

— Как произошло?

Ему необходимо выговориться, если уж начал. Сомневаюсь, что Лешка обсуждал личное с ребятами. Всегда лишь поверхностные темы затрагивал, ограждая себя тем самым, чтобы не копошились в душе и не вскрывали раны.

— Утопил в реке. Ни разу не видел тело утопленника, но Аленка…

Видно, что тяжело завершить тему. Предел и я хорошо понимаю, что нельзя давить в такие моменты. Человек способен сломаться от душевной боли и потерять смысл жизни.

— Не смей продолжать. Сожалею, Леш.

Похлопывает меня по колену, и наклонив корпус вперед, прокашливается.

Вороны кружат над нами. Настолько черные, как самая мрачная ночь и от их вида кровь застывает. Почему их всегда так много на кладбище и что хотят сказать своим присутствием? Очень много на самом деле существует вопросов, на которые не суждено получить ответ.