Непреодолимо - Мелани Харлоу (2022)

Немного поморщившись, я встала с кровати и поднялась на ноги. — Ну и дела. Мне никогда не было так больно. Мой пресс меня убивает.

— Но ты чувствуешь себя нормально?

Он сел, нахмурив брови. — Я имею в виду, твое сердце не перенапряглось или что-то в этом роде?

Я усмехнулась. — О, теперь я вижу морщины.

Он выдернул подушку из-за спины и бросил ее в меня.

Я поймала ее двумя руками и ударила его ею по плечу, но прежде чем я смогла вырваться, он схватил меня и бросил на кровать. Я вскрикнула и полусознательно пыталась вырваться из-под него, но на самом деле я не могла насытиться соприкосновениями его тела с моим.

— Знаешь, что я делаю со своими девочками, когда они смеются надо мной? — сказал он, обхватив мои запястья и вдавив их в матрас над моей головой.

— Что? спросила я, задыхаясь от восторга, что стала одной из его девочек.

— Это называется пытка щекоткой.

— Нет! Нет, пожалуйста! Я так боюсь щекотки, не надо… нет, только не шею…

Я превратилась в извивающуюся кашу, смеясь и дрыгаясь, он зарылся лицом в мою шею и слегка провел языком по коже чуть ниже моих ушей. — Прости, — задыхалась я. Прости, что я смеялась над тобой! Я больше никогда так не буду!

— Ну и кто теперь лжет? Он поднял голову и пристально посмотрел на меня. — Я серьезно спрашивал насчет твоего сердца. Ты в порядке?

— Да. Твоя забота очень мила, но никакое количество секса и каким бы хорошим он не был не заставит мое сердце дать сбой. Я обещаю. Затем я снова засмеялась. — Твой член большой, но не настолько, чтобы проткнуть мою аорту.

— Вот как.

Он снова набросился на мою шею, удерживая мои руки неподвижными и мучая языком мое чувствительное место до тех пор, пока я не взмолилась о пощаде. — Я буду хорошей, умоляю тебя, — задыхалась я. — Я опоздаю на работу. Мне нужно быть там через десять минут, а я еще даже не причесалась.

— Хочешь, я причешу тебя? У меня это очень хорошо получается.

Я засмеялась. — Прекрати. Милли всегда жалуется на твои прически.

— Ладно, с ними у меня хреново, но волосы расчесывать я умею потрясающе. Я серьезно. Он отпустил мои запястья и сел. — Иди принеси свою расческу.

— Мак, ты не должен расчесывать мои волосы. Они все мокрые и спутанные. Ты знаешь, это будет тяжелая работа?

— Мне все равно. Я не так много могу сделать для тебя, а ты в свою очередь так много делаешь для меня. Позволь мне сделать это.

У меня действительно не было времени возиться, но что-то в том, что Мак предложил расчесать мои волосы, было слишком мило, чтобы сопротивляться. — Хорошо.

В ванной я взяла свою мокрую расческу и накинула халат. Когда я вышла, Мак уже натянул штаны и застегивал их.

— Держи, — сказала я, повернувшись и представив ему длинный, мокрый, завязанный в узел пучок.

Он начал с концов и медленно и терпеливо продвигался вверх. Поскольку я стояла лицом к зеркалу над комодом, я могла видеть его отражение, и мое сердце забилось быстрее от его серьезного выражения. Его длинные, нежные поглаживания по моей коже головы и спине вызывали мурашки по позвоночнику. Мне было все равно, что я опоздала. Это того стоило.

— Вот так, — сказал он. — Ну как?

— Идеально.

Мы поймали взгляд друг друга в зеркале. — Ты был прав — ты потрясающе расчесываешь волосы. Спасибо.

Он обхватил меня рукой и поцеловал в макушку. — Не за что.

Через несколько минут мы попрощались у двери. Он притянул меня к своей груди, крепко обнимая. — Мне было так хорошо. Спасибо тебе.

— Тебе не нужно благодарить меня, глупый.

Я обвила руками его талию и прижалась щекой к его груди. — Мне тоже было хорошо.

— Надеюсь, никто не поймает меня, пока я буду уходить отсюда.

— Знаешь, мне действительно все равно, что подумают о нас мои родители. Нам не нужно прятаться.

— Но мне не все равно.