— А может просто кинем друг друга в бан, и ты забудешься в койке с кем-то подходящем тебе?

— В десять утра повторный тест. Подумай — стоит ли «она» того, чтобы лишиться карьеры.

— Хорошо, что я тоже не святой и научился играть по-грязному, Эльвира, — встав в проеме двери спальни, говорю тихо-тихо вслух, наблюдая за Евой со стороны. Определенно она того стоит и даже большего. — Прощай.

Глава 40

Ева

Перебирая на работе папки с курсовыми работами, мыслями нахожусь очень далеко отсюда.

Сегодня у Кирилла слушание, которое ему организовала допинговая комиссия. На ней будут присутствовать тренер, спортивный врач и она, так как работала с ними в одной команде на момент обнаружения в крови запрещенного препарата, который он не принимал.

Сняв туфли на среднем каблуке, незаметно для Тамары Петровны массирую покалывающие икроножные мышцы да и ступни немного опухли.

— Ева Игоревна, вот и учебный год прошел. Какие планы на лето? — снимает свои очки и откладывает их в сторону.

— Не знаю. Скорее всего никаких, — пожимаю плечами, продолжая свои манипуляции под столом. Она все же заметила, судя по ее заинтересованному взгляду.

— Когда была беременна Сашкой, своим первенцем, постоянно отекали ноги, причем с самого начала и эти жуткие боли в мышцах. По ночам особенно ощутимы были, — дёргает уголками губ вверх. — Ты беременна, Ева?

— Нет, — отрицательно веду головой. — В жару особенность такая.

— Да… Июнь на редкость жаркий выдался в этом году, — стирает капельки пота со своего лба бумажной салфеткой.

— Извините, — отвлекаюсь на входящий вызов. Тамара Петровна одобрительно кивает.

Засовываю свои изнывающие ступни обратно в «супер удобные» колодки, что расхваливала продавец-консультант, встаю и выхожу в коридор.

— Привет, Ева, — Давид выставил на продажу свою московскую квартиру, скорее всего у него получилось ее продать за столь короткое время, раз снова вернулся в столицу. — Хочешь заеду за тобой в районе двух часов? Можем пообедать вместе.

— Согласна. Я всегда в это время хожу обедать в кафе через дорогу, — говорю и улыбаюсь одновременно. Мы сумели провести черту между прошлым и настоящим, оставшись друг для друга близкими людьми. По крайней мере, точно не чужими.

— Меня потом никто не побьет? Видел твоего по телевизору… — хохочет в трубку.

— Нет, мы доверяем друг другу. Матвей с тобой?

— С Викторией в Питере. У него там друзья появились в новом садике, захотел остаться.

— Так это же здорово. Ладно, буду тебя ждать, — сбрасываю вызов.

В лестничном проеме мелькает лицо Ани. Поспешно иду туда. Она спускается вниз.

— Ань, постой! — кричу ей.

— Ева?! Ты-то мне, как раз сейчас нужна, — подняв голову и увидев меня, она обратно поднимается вверх по ступенькам.

— Ты куда так бежишь? — приобнимаю ее за талию, одновременно чмокнув в нарумяненную щеку.

— Я должна уехать… — поджимает губы, смотря на носы своих лакированных туфель.

— Куда? — поникшим голосом интересуюсь у нее.

— У бабушки давление постоянно шалит… Она многое для меня сделала, а теперь я должна быть рядом с ней.

— А когда вернёшься?

— Не знаю. У меня такое ощущение, что будто упущу какой-то момент, — ведёт меня на мягкие диваны. — Помнишь ты рассказывала про свой сон с девочкой? — киваю. — А у меня предчувствие. Может уволюсь. Может… И не вернусь, пока не будет определенность. Я устала сопротивляться внутреннему зову.

— Мне удалось пройти через все препятствия в своем сне… — говорю, а сама плачу. Боже… На ровном месте?

— Ева, все хорошо? Ты чего плачешь? — удивленно всматривается в мое лицо Аня.

— Сама не знаю. Ноги болят, — показываю свои опухшие нижние конечности, что похожи сейчас на две сардельки. — А плакать хочется на ровном месте, и растрогал меня сегодня даже бариста, что добавил круассан к заказу абсолютно бесплатно.