Дурная кровь - Надежда Жирохова

Перед глазами все поплыло. Картер втиснул ногу между моими бедрами, и мне пришлось с силой стиснуть зубы, чтобы не застонать.

Жалкая, жалкая Тера. Даже в такой ситуации ты реагируешь на него. Чертов ублюдок!

Я сама себе не верю, с силой сжимаю бедра и пытаюсь оной рукой нащупать в сумке пистолет.

— Отойди от меня, — голос хриплый, до неузнаваемости.

Картер и не думает отпускать. Он резко разворачивает меня к себе спиной и задирает ткань моего платья, тянет вверх, а у меня все тело ватное.

— Картер, не делай этого.

Свет мигает, как в фильмах ужасов. Голова идет кругом. Тело налилось и просит удовлетворения.

Боже мой, я совсем рехнулась.

— Ты тоже хочешь меня. Я знаю, ты вся мокрая, Тера.

Он говорит истинную правду. Я даже не знаю, как это все объяснить, но это сильнее нас. Звук пряжки от ремня заставляет дернуться. Кожа горит, лампа моргает, мысли путаются, а тело живет отдельной от меня жизнью. Сумка валится на пол, когда Картер раздвигает мои бедра и, проведя ладонью по влажным складкам, с хриплым рыком вонзается внутрь меня. Мелкие разряды тока растекаются по всему телу. Я хочу, чтобы все прошло быстро. Прямо здесь, но он как будто чувствует и действует от обратного. Медленно, словно смакую каждый толчок, он раз за разом скользит во мне, а я, такое ощущение, что распадаюсь на атомы. Это за гранью всего. Мы, как два изголодавшихся зверя. Его запах дурманит, и я улыбаюсь. Скалю зубы, наслаждаясь этим животным совокуплением.

— Моя шлюха, нравится тебе, да? Такого Картера ты знаешь, такого?

— Нет, не такого….

Он как будто далеко. Тело бьется в конвульсиях. Самый яркий оргазм в моей жизни, он разрывает меня на части. Туман рассеивается, мое тело оседает на пол. Свет все еще продолжает моргать, я его слышу сквозь плотно закрытые веки.… Открываю глаза и ощущаю, как капля воды с потолка падает мне на лоб.

Вдох… выдох …

Поворачиваю голову, и от ужаса кричу, как ненормальная… Мы в бункере, Картер недвижим, лежит на полу, а я просто не понимаю, что происходит….

37

— Картер, нет, пожалуйста.

Я буквально ползу к нему, слезы градом сочатся из глаз.

Что за черт?

Этого не должно быть.

Мы же выбрались.

Его лицо настолько бледное, что я не верю своим глазам. Я трясу его за плечи, но он не шевелится. Щупаю пульс, прикладываю свое лицо к груди Картера, пытаясь услышать сердцебиение.

— Нет, пожалуйста, нет. Ты не умер, не умер.

Голова как будто в тумане.

— Это неправда. Так не должно быть.

Я поднимаюсь на ноги и начинаю оглядываться по сторонам. Все так, как и было, банки из-под еды валяются по всему полу. Нащупываю рукой одну из них и подношу к своему носу. Запах отсутствует, я вообще не чувствую никаких запахов. Бросаю жестяную банку на пол и вновь начинаю оглядываться по сторонам.

Что-то не так. Может я сплю?

Щиплю себя со всей силы, боль пронзает руку, но ничего не меняется.

Я что, действительно схожу с ума?

А затем в глазах начинает мутнеть, и я их попросту закрываю. Стою так, с зарытыми веками, и не могу открыть. Липкий страх сковывает и не позволяет мне этого сделать. Сердце забилось так, словно в него врезалось сотни болезненных разрядов. Рефлекторно дергаюсь всем телом и ощущаю чьё-то дыхание напротив меня.

— Открой глаза, Тера, — хриплый голос заставляет замереть на месте.

Мысленно прошу взять себя в руки и распахиваю веки. Боль мучительная, и настолько всепоглощающая, она так резко проникает во все отдалённые уголки моего тела, что я скручиваюсь.

— Тера.

Вдох … выдох….

— Сколько на этот раз?

— Три месяца.

— Нет, Картер, нет.

Он такой родной, такой живой, и мой. Весь полностью, без остатка. Я поднимаю голову, вглядываюсь ему в лицо, ищу что-то, за что я могу зацепиться, но он смотрит все с той же надеждой, что и несколько лет назад.