Жизнь за гранью - Энн Малком

Грим нахмурился.

— Нет, — твердо сказал он.

Я полностью расслабилась.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я.

Грим встал, направляясь ко мне.

— Не нужно меня благодарить. Мы здесь придерживаемся правил. Хаммер наплевал на них и с ним разберутся, — жестко сказал он. — Хочу попросить тебя оставить этот разговор между нами. И тот инцидент тоже.

Он кивнул в сторону коридора.

— Не думаю, что Хаммер будет очень гореть желанием поделиться историей, как крошечная бабенка чуть его не стерилизовала.

Такое ощущение, что он вот-вот улыбнется, и в его голосе мне послышались нотки уважения. Я была потрясена.

— Кроме того, если Хансен узнает, то может закончить твою работу. Не хочу, чтобы в моем клубе начались проблемы из-за киски, даже если она — старушка. Кем ты сейчас и являешься, — постановил он.

Я кивнула в ответ.

— Возвращайся на вечеринку, наслаждайся временем со своим стариком. Не позволяй словам пьяного идиота забраться тебе в голову, — приказал он.

Я встала и удивила себя до чертиков, поцеловав Грима в загорелую щеку, а затем выбежала из комнаты, прежде чем он забыл, что должен быть большим плохим президентом мотоклуба, а не заботливым, мудрым человеком, дающим советы по отношениям.

К счастью, я не встретила Хаммера на обратном пути на вечеринку и с радостью вернулась в объятия Хансена, позволив ему крепко поцеловать меня перед всеми.

Чего я не сделала, так это забыла слова Хаммера. Вместо этого, позволив им поселиться глубоко внутри, испортив ощущение тепла, которое изначально излучало чистоту и счастье.

Глава 6

Две недели спустя

— Ты сегодня собиралась в темноте, девочка? Кажется, ты забыла надеть штаны, — прокомментировала бабушка, когда я встретила ее в общей комнате дома престарелых.

Здесь царило такое веселье, какое только может быть в подобном учреждении, со старыми-престарыми диванами и древним телевизором, по которому шло какое-то шоу. Нас окружали пожилые люди, некоторые выглядели хорошо одетыми и относительно стабильными, другие были одеты в рванье и что-то бормотали себе под нос. Самой печальной мне показалась старушка в меховых тапочках, рассеянно смотрящая в окно. Во время каждого моего визита сюда, она сидела на том же самом месте, глядя вдаль.

— Что сказать, бабушка, не каждый из нас обладает таким вневременным чувством стиля, как ты, — ответила я.

Мое платье с принтом в стиле ампир доходило до середины бедра и имело расклешенные рукава. Сапоги до колен означали открывали лишь небольшой участок кожи. Я считала, что выгляжу потрясно, как и Хансен, который всего несколько часов назад выразил мне полную признательность за мои сапоги. Бабушка явно не была согласна с самопровозглашенным знатоком стиля и горячим байкером, который, казалось, навсегда поселился в моем сознании. И, вероятно, в моем сердце.

Она неодобрительно покачала головой.

— Можно подумать, я тебя ничему не научила, — огрызнулась она.

Неправда. Она научила меня жизни, полной горечи и негатива, возможно, это не вредит внешности, но ведет в дом престарелых с диагнозом слабоумие. Не то чтобы этого кто-то заслуживал, но, возможно, карма сыграла здесь свою роль.

— Все еще тратишь время, играя на компьютере, вместо того, чтобы поучить настоящую работу? — Она перешла от моего наряда к моему занятию со скоростью сегвея.

— Я — графический дизайнер, бабушка, это не совсем игра на компьютере, — объяснила я, как и бесчисленное количество раз до этого. Не важно, что я действительно хорошо справлялась со своей работой и приличною зарабатывала. Деньги, которые помогали оплатить то, что не покрывала страховка этого учреждения.

Она отмахнулась.

— Не хочу слышать оправданий, почему ты не устроилась на настоящую работу. Предполагаю, это из-за той компании, с которой ты водишься. Байкеры, — это слово она выплюнула с отвращением.