Жизнь за гранью - Энн Малком

— Но ведь я убила человека — прошептала я. — Застрелила его. Прямо у тебя на глазах. Уверена, что ты не хочешь видеть в лице своей старушки убийцу. В моем послужном списке уже есть исправившаяся шлюха.

Хансен дернулся. Он потянулся, чтобы включить лампу рядом с нами. Я слегка прищурилась, привыкая к свету.

— Посмотри на меня, — приказал он.

Я сделала, как он велел, ожидая увидеть в его взгляде холод и отстраненность. Вместо этого его лицо выражало нежность, он смотрел на меня точно так же, как в то утро, когда готовил мне завтрак. Когда изменил мой мир.

— Ты обещала больше не использовать это гребаное слово в адрес себя. Меня сейчас так и подмывает перекинуть тебя через колено, но я повременю.

Его ищущий взгляд проникал в глубины моей души.

— Ничто и никогда не заставит меня думать о тебе хуже, чем ты есть на самом деле, — пообещал он. — И то, чем ты являешься, — великолепно.

— Но я выстрелила в человека, — возразила я. — Прямо в голову.

Я слегка вздрогнула от этого воспоминания.

Лицо Хансена не дрогнуло. Он нежно провел пальцем по моим губам.

— Да, детка. Ты застрелила кусок дерьма, который пытался отнять у тебя все хорошее в жизни. Который забрал двух любящих родителей у маленькой девочки. Человека, которому, слава Богу, не удалось отобрать у тебя свет и доброту… — он сделал паузу. — Ты отомстила. Воздала ему по заслугам. И поверь мне, детка, эту пулю он заслужил.

Его брови сошлись у переносицы.

— Хотел ли я, чтобы ты стала той, кто его пристрелит? Нет. Я говорил серьезно, когда сказал, когда хочу защитить тебя от всего, от чего смогу. Я охренеть в каком восторге от того, что ты нашла в себе силы заставить его заплатить. Но я не хотел, чтобы тебе пришлось делать это самой. И я тоже не слишком одобряю выбранное тобой время и место, — добавил он с легким огоньком в глазах.

Я замерла. Все им сказанное, не могло мне привидеться даже в самых смелых мечтах.

— Так ты не ненавидишь меня? — спросила я тихим голосом.

— Господи, детка, я никогда не смог бы ненавидеть тебя. Не тогда, когда люблю тебя больше всего на свете. Не тогда, когда ты владеешь моим сердцем, — твердо сказал он.

Я расслабилась. Затем набросилась на него. Толкнула его в грудь, сумев опрокинуть на спину и оседлав. Я не теряла времени даром, прижалась губами к его губам, целуя с силой, на которую даже не подозревала, что способна.

Я лишь знала, что он мне нужен, и в тот момент он должен быть внутри меня. Все должно произойти грубо, жестко и всепоглощающе.

По тому, как его руки сдернули с меня футболку, пока он перекатывал меня обратно на спину и резко задирал мою ногу на свое бедро, я знала, что ему это тоже нужно. Его другая рука крепко обхватила мою шею, не до боли, но достаточно, чтобы заставить меня чувствовать, заставить думать только о нем и его теле.

— Мне нужно, чтобы ты был внутри меня, сейчас же, — хрипло потребовала я, мои губы были в нескольких дюймах от его.

— Сначала я съем твою киску, — прорычал он, крепко целуя меня, прежде чем спуститься вниз.

Я вскрикнула, когда его рот прижался к клитору после того, как он уделил пристальное внимание моим соскам. Я уже была готова к оргазму, когда он пожирал меня, как умирающий с голоду. Это было безжалостно, совсем не похоже на нежный, дразнящий способ, которым его рот обычно воздействовал на меня. Так что, когда я взорвалась, это было отражением того жесткого способа, которым он довел меня до оргазма. Я даже не могла сдержать крик, особенно когда его тело накрыло мое, и он погрузился в меня, твердый, грубый и прекрасный. Он вбивался в мою нежную плоть, заставляя напряжение нарастать так же, как несколько мгновений до этого. Я едва могла дышать, когда его рот завладел моим, и я ощутила вкус собственного возбуждения, пока Хансен входил в меня.

— Ты всегда будешь моей, — пообещал он мне в губы. — Всегда, несмотря ни на что.