Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих (2004)

Мы были весьма удивлены, когда адмирал Шеер, успешно выведя наш флот из смертельных клещей английского флота и оказавшись на позиции, откуда он мог, по всей вероятности, вполне безопасно лечь на ведущий домой курс, отдал приказ повернуть снова на восток и оказался в еще более опасной ситуации. Тем, кто знал его несокрушимую волю, было понятно из его последующих разъяснений, что он не мог не пойти на выручку «Висбадену», спасти который могло бы только чудо. И еще одно, дополнительное объяснение его действий – было еще достаточно светло, чтобы сбить врага с его курса, а поэтому он и предпринял атаку в отчаянно-смелой попытке привести врага в замешательство, что тоже весьма характерно для него.

Но, когда, снова увидев армаду кораблей английского флота прямо у себя по курсу, он приказал линейным крейсерам и торпедным катерам нанести удар по основным силам вражеского флота, нам показалось, что он не вполне сознает истинное положение вещей. Линейные крейсера уже получили значительные повреждения в ходе боя, и оставшиеся на них орудия, которые еще могли вести огонь, вряд ли могли нанести сколько-нибудь значительный урон всему британскому флоту. Но с целью прикрыть еще один поворот на обратный курс под сосредоточенным огнем британских линкоров он был вынужден отдать приказ о торпедной атаке и послал линейные крейсера поддержать ее.

Достигнутый этим рейдом успех ныне хорошо известен. Увидев 31 торпеду, выпущенную с расстояния 10 000 ярдов всеми оставшимися у нас 14 торпедными катерами, осторожный адмирал Джеллико отвернул свои корабли, а к тому времени, когда он снова лег на прежний курс, германский флот уже совершил еще один успешный поворот «все вдруг», лег на обратный курс и растворился в сгустившейся на западе темноте.

Наши линейные крейсера вышли из этого ада только каким-то чудом. Время от времени они попадали под сосредоточенный огонь всего британского флота с дистанции 8000 ярдов. Снаряд за снарядом били в них, сметая орудийную прислугу, вызывая пожары в отсеках, делая пробоины в бортах, через которые хлестала вода. Но они справились со всеми испытаниями и заняли свои места в боевых порядках основных сил германского флота, выйдя из боя в направлениях на юг и запад.

Тем временем адмирал Хиппер посредством флажного семафора старался узнать, который из линейных крейсеров менее всего поврежден и может послужить наилучшим вариантом в качестве командного поста. «Мольтке» подходил лучше всего, и ему был отдан приказ остановиться и подождать нас, поскольку флот стал формировать походный ордер для отступления. Но как раз в тот момент, когда «G-39» подошел к «Мольтке» и встал лагом у его борта, один из вражеских снарядов попал в него, так что крейсер был вынужден набрать скорость и оставить нас за кормой. Лишь после того, как в сгустившейся темноте линейные крейсера адмирала Битти уже не могли вести огонь, нам удалось перебраться на «Мольтке» и снова занять наше место во главе группы. Однако, оказавшись на борту крейсера, мы обнаружили, что его радиостанция выведена из строя, поэтому адмирал Хиппер приказал командиру «G-39» держаться неподалеку от нас, чтобы при необходимости можно было воспользоваться его рацией.

Последовавшие в течение этой ночи события хорошо известны: как адмирал Шеер дерзко повернул на восток и отсек самые дальние корабли неприятеля от основных сил его флота; как в наступившей темноте торпедные катера оказались на расстоянии пистолетного выстрела от крейсеров, а крейсера – от линкоров.

На тот случай, если на следующее утро неприятель по-прежнему будет блокировать ему обратный путь, адмирал Шеер приказал линейным крейсерам занять место в арьергарде основных сил флота. Но мы на «Мольтке» не получили этого приказа, и поэтому наш адмирал провел большую часть ночи, пытаясь занять наше обычное место во главе походного ордера. Лишь на рассвете, уже подойдя к Хорн-рифу, «Мольтке» смог занять предназначенное для него место в строю.