Ротшильд, или История династии финансовых магнатов - Шнее Генрих

Франкфуртский родовой дом был чрезмерно признателен Будерусу фон Карлсхаузену. Поэтому для Амшеля Майера было тяжелым ударом, когда 3 августа 1819 года его покровитель скончался. В соответствии с заключенным договором он принимал участие в финансовых делах и смог оставить своей семье состояние в 1,5 миллиона гульденов. Свое завещание он закончил словами: «О своих дорогих детях я заботился, насколько у меня хватало сил. Я не боялся никаких лишений и трудностей, если речь шла об их счастье. Вся моя жизнь была направлена на то, чтобы обеспечить их благополучие. Бог благословил мои старания… А Вы, мои дорогие дети, послушайте и последуйте моему последнему отцовскому наставлению: берегите состояние, которое я с Божьей помощью приобрел для вас. Ни одна слеза несчастного и ни одно проклятие обманутого не лежит на нем бременем. Стремитесь преумножить его и укрепить своей бережливостью, любовью к порядку, прилежанием, благоразумием, снисходительностью и богобоязненностью. Остерегайтесь жадности и алчности, в зародыше убивающей любую добродетель и любое доброе дело! Никогда не забывайте, что скромность ведет к богатству».

Ответной услугой за это солидное состояние оказалось вытеснение всех торговых домов из финансовых дел курфюрста и возможность, предоставленная председателем парламента, использовать наличные деньги курфюрста для укрепления доверия к дому Ротшильда и обеспечения расширяющихся спекуляций.

Но вскоре потеря покровителя была возмещена тем, что дом Ротшильдов снискал благосклонность главных немецких государственных деятелей, вначале Меттерниха, а потом в еще большей степени Бисмарка и мог рассчитывать на их покровительство в различных финансовых операциях. Что может значить милость Меттерниха, о том свидетельствует эпохальное событие в жизни Амшеля Майера. Когда в 1820 году Меттерних приехал во Франкфурт, он получил от Амшеля Майера письмо следующего содержания:

«Светлейший князь! Милостивый князь и государь! Надеюсь, Ваша Светлость будет так благосклонен и не посчитает за дерзость, если я осмелюсь просить Ваше Высочество о высокой милости отобедать у меня сегодня.

Это счастье составило бы целую эпоху в моей жизни. Я все же не отважился бы на такую просьбу, если бы мой брат в Вене не заверил меня, что Ваша Светлость не откажет мне в этой милости.

Находящиеся здесь господа из Австрии обещали мне присутствовать на тот случай, если Ваша Светлость пожелает встретиться еще с кем-либо, только велите приказать, так как любой посчитает за счастье составить общество Вашему Высочеству».

Приглашение Меттерних принял и отобедал у Амшеля Майера в обществе очень близкой к нему княгини Ливен. В обществе Франкфурта это не осталось незамеченным, прибавилось и завистников, которым не очень нравилось быстрое социальное продвижение Ротшильда.

Супругу Амшеля Майера прусский посол во Франции пригласил на бал. Христианские банкиры Бет-лан, Брентано, Гонтард теперь часто обедали с Ротшильдами и приглашали их к себе в гости. Больше ни одно значительное финансовое дело не обходилось без участия этого дома. Бургомистр Бремена Шмидт, представитель своей земли во Франкфурте, после беседы с членом бундестага Австрии графом Буол-Шауенштайном так описывает положение дома Ротшильда в то время:

«Своими невероятно крупными финансовыми делами, вексельными и кредитными связями этот дом и на самом деле превратился в подлинную финансовую мощь и настолько завладел финансовым рынком, что в состоянии по собственному желанию определять и поддерживать все движения и операции влиятельных лиц, даже самых крупных европейских рынков… Многие средние и мелкие государства находятся в постоянной зависимости от его власти, что облегчает ему при необходимости обращаться с просьбой, особенно если она оказывается такого незначительного свойства, как протекция нескольких десятков евреев в небольшом государстве».