Злая империя - Трейси Лоррейн

Каждый раз, когда я смотрю на нее, у меня болит в груди, когда я думаю о ее силе и поддержке вчера.

Я бы не смог этого сделать, если бы ее не было рядом. У меня нет никаких сомнений по этому поводу.

Я бы не смог стоять там, пока мои сестры разваливались на части, в то время как люди, которые понятия не имели о нашей реальной жизни, вставали и говорили о маме, как будто она была кем-то, кто на самом деле больше заботился о своих детях, о своей жизни, чем о яде, которым она наполнила свое тело. Но хуже всего воспоминания. Стелла помогала держать их в страхе.

Она смотрит на меня, когда я останавливаю машину у дома Эмми.

— Я люблю тебя, — произносит она одними губами, прежде чем открыть дверь и выйти.

Я следую за ней, потому что я бессилен сделать что-либо еще.

— Ты собираешься рассказать мне, что ты задумала? — Спрашиваю я, следуя за ними в дом.

Там пусто, папа Эмми на работе, а мисс Хилл в школе, хотя, вероятно, это ненадолго, поскольку день почти закончился.

— Нет.

— Я ненадолго, — говорит Эмми, быстро исчезая наверху и оставляя нас посреди коридора.

Дом хороший, хотя и довольно скромный по сравнению с домами, к которым я привык, живя своей жизнью. Но это по-домашнему уютно, удобно, и когда я просматриваю множество фотографий, которыми заполнены почти все поверхности, я быстро понимаю, что он полон любви.

— Эй, смотри, — говорю я, глядя на одну фотографию. — Это мисс Хилл в детстве.

Стелла подходит, встает рядом со мной и смотрит на изображение двух улыбающихся подростков перед нами.

— Отец Эмми тогда был горячим, — объявляет она, и блеск в ее глазах говорит мне, что она просто пытается добиться реакции.

— Только тогда? Я думал, ты сейчас тоскуешь по нему, — говорю я, подыгрывая.

— О да. У него есть эта байкерская черта плохого парня.

— Плохой мальчик, дедушка-байкер, — бормочу я.

Стелла откидывает голову назад и смеется. — Он не такой старый. Эмми появилась у него примерно в восемнадцать лет.

— Все еще слишком стар, чтобы ты его вожделела, Чертовка.

Она пожимает плечами, как будто это не имеет большого значения, прежде чем перейти к другим фотографиям.

— Мы должны отправить это Тео, — смеется она, не оставляя мне выбора, кроме как подойти и посмотреть, что она нашла.

— Что это с родителями, которые фотографируют своих детей голыми в ванне? — Я бормочу, зная, что у мамы есть точно такие же фотографии в альбоме где-то дома.

— Понятия не имею. Но посмотри, какая она милая.

— Конечно, милее, чем она сейчас.

Стелла смотрит на меня, ее глаза сузились. — Она ни в чем из этого не замешана.

Она так уверена в своей подруге, и я хочу согласиться с ней, но такого рода совпадений обычно не бывает, и я не могу выкинуть теории Тео из головы. Он убежден, что она каким-то образом замешана. Даже если она не осознает, что это так.

— Только время покажет, детка.

Ее губы сжимаются от разочарования, но у нее нет шанса поспорить со мной, потому что топот ног по лестнице мешает ей что-либо сказать.

— Тьфу, правда? — Эмми жалуется, когда замечает, что привлекает наше внимание. — Ты не мог просто пойти и помочь себе чем-нибудь на кухне?

— О, у тебя симпатичная задница, Эм.

Сердитое рычание разрывает ее горло, и она быстро проглатывает свое разочарование и перебрасывает волосы через плечо.

— Мы готовы идти?

— Да, — радостно соглашается Стелла.

— Куда идти? — Спрашиваю я, переводя взгляд с одной на другую. Более чем очевидно, что они о чем-то сговорились, и любопытство убивает меня.

— Сюрприз, — говорит Стелла, поворачиваясь ко мне с широкой озорной улыбкой.

Она берет меня за руку и вытаскивает из дома вслед за Эмми, но не отпускает, чтобы я мог обойти машину со стороны водителя. Вместо этого она втягивает меня в свое тело и крепко обнимает.

— Привет. — Она улыбается мне сквозь ресницы.