Ураган - Ульяна Соболева, Вероника Орлова

Погладил большим пальцем щеку, ощущая, как нежность к этой хрупкой и в то же время невероятно сильной женщине вытесняет все остальные чувства, загоняя недоверие глубоко назад. Захотелось обнять и сжать до хруста. Вдавить ее в себя и не отпускать, сжимать и застыть навечно. Вот так. Рядом со мной.

– Я верю тебе, малыш. Верю. Достанем флешку потом. Я найду врача который сделает это безболезненно.

В этот момент затрещал телефон, и включилась громкая связь, голос Лиса холодно приказал явиться к нему через двадцать минут.

Дарина перевела взгляд с меня на аппарат, зажмурилась от ласки, перехватила мою руку за запястье и сильно сжала:

– С нами! Если не сделаешь этого, что будет с нами? Возьми ее, посмотри. Сейчас. Ты сам говорил, что может такой возможности уже не будет. Давай! Сделай это. Или… или я ничего не расскажу тебе. Слышишь?

Рывком прижал её к себе, целуя волосы, гладя спину, и лихорадочно обдумывая, как поступить. Времени оставалось слишком мало, а мне предстояло обдумать две версии преступления. Одну – реальную, а вторую – ту, которую я должен был предоставить Лису в самое ближайшее время.

И сейчас всё зависело лишь от того, насколько полной информацией я буду обладать. В том, что она больше не проронит ни слова, я даже не сомневался – слишком явно читалось упрямство в сжатых губах и пронзительном взгляде.

Прижался к её губам, чувствуя солоноватый вкус слёз, и прошептал:

– Прости, малыш.

Приподнял её лицо, удерживая за скулы:

– Смотри мне в лицо, Даша.

Она напряжённо улыбнулась и подняла на меня взгляд. Я достал флешку очень быстро, а она не проронила ни стона, даже когда я обратно зашивал промытую рану. Вытащил микрофлешку из капсулы, вставил в свой ноутбук, временно включив защиту от считывания жесткого дика и записи.

Увидел лицо Дарины. Она говорила. Говорила со мной. Мне и в ее глазах…в них дрожит мое отражение, потому что она смотрит на фото. Она говорит… а я вижу, как киноленту каждое ее слово картинками в своем воспалённом воображении.

Сколько в ее словах боли – боль…Тонны боли, всепоглощающей, лишающей разума и силы воли. Вдохнул в себя эту боль, всю, до мельчайшей частицы. Забрать. Пусть останется со мной. Пусть вскрывает вены мне, не ей. Мой трофей.

– Максим…– едва слышным жалобным шепотом, по ее щекам там на флешке катятся слезы.

И от этого шёпота что-то оживает внутри меня. Нечто, давно похороненное. Сейчас, возрождаясь, оно причиняет ещё большие муки, скручивая в узел и заставляя тихо стонать, закусив губу до крови.

Её страх…Липкий, тяжёлый, от которого стыла кровь в жилах. Бездна отчаяния, накатывавшая на неё каждый день. Все эти полгода.

Безысходность, доводившая её до истерик и срывов. Разбитые стекла, содранные до мяса ногти, вырванные в агонии тоски волосы. Мучительные поиски ответов на вопросы обо мне, о нас… Горький изнуряющий плач наедине с собой. В спальне. За закрытыми дверями. Когда никто не видит слабость той сильной женщины, которую она играла все эти месяцы.

И эта опостылевшая игра, отнявшая все силы и желания, кроме одного.

Месть. Я буквально впитывал её жажду мести. Дикую, едва управляемую. Которая стала смыслом жизни, единственным, что придавал силы для дальнейшего существования. Я видел тот день, когда принял решение, видел циферблат часов её глазами, слышал биение её сердца, ощущал её слезы на собственных щеках.

Я на себе чувствовал ненависть, от которой сводило скулы и вскипали мозги. Ненависть, раздиравшую её на части и становившуюся неистовее изо дня в день.

И любовь…Она ворвалась в меня с такой силой, что захватило дух и выбило почву из–под ног. От неё кружилась голова, цепенело тело, сердце начало колотиться с огромной скоростью, разгоняя застывшую в венах кровь. Эта безумная любовь словно проникала под кожу, пробираясь к сердцу для того, чтобы поставить клеймо, чтобы никогда больше не быть отвергнутой мною.