Доктор Болтон втиснула меня в телеконференцию на следующий день. Я была благодарна, потому что прошлой ночью не сомкнула глаз.

— Привет, Шайлох, — сказала она, появившись на экране моего компьютера. Это была пожилая женщина, которая напомнила мне актрису Хелен Миррен. Ее белоснежные волосы были убраны назад в элегантную французскую прическу. Она носила очки в квадратной оправе, которые придавали ей интеллигентный вид, соответствующий ее развитому мозгу. Доктор Болтон на протяжении десятилетий помогала многим жертвам насильственных травм. — Как вы себя чувствуете после нашего последнего разговора? — спросила она.

— Я не в порядке, — честно ответила я и поведала ей обо всем, что произошло в моей жизни с тех пор, как я отключилась. Моем новом доме, новой школе, парнях. Я не стала рассказывать ей о наших отношениях. Решила, что это тема для другого дня. Вопрос о своих кошмарах я оставила напоследок. Она делала пометки в блокноте, пока слушала.

— Я собираюсь прописать вам кое-что, что нужно принимать перед сном, — сказала доктор, когда мы подошли к часовой отметке.

— Как бы заманчиво ни звучало быть зомби, я не хочу быть оцепеневшей, — сказала я.

Это она тоже записала. — Этого не произойдет. Это успокоит вас, чтобы вы могли уснуть, и, надеюсь, вы будете спать всю ночь, — объяснила она, а затем посмотрела мне в глаза через экран. — Это лекарство — не решение проблемы. Это помощь, причем временная.

Я поняла, к чему она клонит, и кивнула.

— Я буду с вами откровенна, — предупредила доктор. — Исцеление дается нелегко. Вам придется говорить о том, о чем, я знаю, вы не хотите говорить. Вы понимаете, о чем я говорю, Шайлох?

— Мне придется поговорить о той ночи.

— Да, но мы не будем торопиться, — сообщила она. — Я бы хотела снова увидеть вас завтра.

* * *

После окончания сеанса я купила в аптеке лекарство, которое прописала мне доктор Болтон. Я нервничала, принимая его. Возилась с бутылочкой, слушая, как таблетки скользят внутри. Хотя я была уверена, что сообщения, пришедшие мне на телефон, были от Кэсси и ее друзей, мне все равно было страшно. Если я приму это лекарство, погрузит ли оно меня в такой глубокий сон, что я не услышу, если кто-то ворвется в дом?

Я размышляла, стоит ли мне вылезти из своей удобной кровати и провести еще одну ночь в комнате паники на полу. Моя больная спина и уставшее тело протестовали.

Я схватила свой телефон с тумбочки и набрала контакт Кольта. Прежде чем смогла отговорить себя от этого, я нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху.

Он ответил после двух гудков. — Привет.

— Привет.

— Уже поздно. Ты в порядке? — спросил он.

Я вздрогнула. Было уже близко к полуночи, а ему завтра в школу. — Прости. Я не должна была звонить.

— Нет, нет. Все в порядке. Я не мог уснуть, — заверил он меня. — Поговори со мной.

— Я сегодня начала терапию.

— Как все прошло?

— Она прописала мне кое-что для сна, но я нервничаю, принимая это, — призналась я.

— Почему?

Мне пришлось подумать, прежде чем ответить. — Я не знаю, как оно повлияет на меня.

— Хочешь, я приду? — спросил он.

— Я хочу, но не знаю, хорошая ли это идея. Я все еще расстроена.

— Ты все еще можешь быть расстроена, пока я обнимаю тебя, — сказал он.

Я сжала в руке пузырек с таблетками. — Хорошо.

— Я сейчас приду, — сказал он, и мы повесили трубку.

Я вылезла из кровати, чтобы отключить сигнализацию и отпереть дверь, чтобы ему не пришлось этого делать. К тому времени, как я отодвинула засов, он был по другую сторону двери. Я открыла ее и жестом пригласила его войти. После того как я заперла дверь и снова поставила сигнализацию на охрану, Кольт взял меня за руку и повел обратно в спальню. Он посмотрел, как я принимаю лекарство, прописанное доктором Болтон, и мы удобно устроились на кровати, лицом друг к другу.