Натуральный обмен - Татьяна Семакова (2023)

– Ишь ты какой ушлый, – проворчала всё та же старушка, найдя в моих глазах понимание, – она, значится, воспитывай, а он где был? Где-где, водку жрал, вот где, некогда ему было. Тьфу! Паршивый мужик! Паршивый!

– Влад… – промямлила я, а она вздохнула:

– Повесился, – краска начала медленно покидать моё лицо, а она всплеснула руками: – Да что ты, милая! Не беременная часом?

– Нет, – ответила и тяжело поднялась.

– И к лучшему, к лучшему… – пробормотала старушка. – На поминки поедешь?

– Нет, я… посижу.

– Посиди, посиди… я тоже не поеду, Зину жалко, один сгинул, второй, похоже, тоже, но этот её… паршивый мужик! Проведаю свою Божиночку и домой, слушать их проводы ещё ночь напролёт…

– Божиночку? – промямлила, пытаясь сообразить, что вообще происходит, а она улыбнулась:

– Божий человек, не с этого мира. Хорошо ей теперь, успокоилась наконец. Она тут, совсем рядышком…

Я поплелась вслед за ней, уже догадываясь, чью фотографию увижу, прислонилась к чужой оградке и попыталась свести все воедино.

– Всем двором за неё бились, отдавать никак не хотели, следствие там какое-то… – проворчала, убирая сорняки, – а уж как Владик помог, такой скандал закатил, мигом все бумаги оформили… очень любил её. Вот теперь рядышком… маленький был – всё к ней бегал, мать на трёх работах, брат, хоть и старший, бестолковый, про отца и говорить нечего… хороший был парень, если б не окружение… эх, жалко его.

– Ага, – промямлила в ответ, осторожно пятясь, – пойду я, тяжело мне тут.

– Иди, милая, иди, – подбодрила, продолжая заниматься делами, – а я и у Степановых приберу, у ентих тоже некому больше… ну и лето, столько народу погорело, скоро уж и хоронить негде будет, вон как разрослось, забор уже, а за ним овраг, дальше-то и некуда, если только засыпать, а кому это надо? До живых дела нет, до мёртвых и подавно…

«Степановы, точно, – всплыла в памяти фамилия хозяев фермы, – все тут…».

Я развернулась, чтобы пойти обратно, и увидела у могилы Владислава молодого парня, ковыряющего свежую землю носком ботинка с задумчивым видом. Узнала его. Один из тех, кто засветился на фотографиях. Стоит, хмурится, руки в карманах. Замерла, но только привлекла его внимание. Прищурился, медленно достал руки из карманов и рванул в сторону забора с такой скоростью, что я слегка растерялась, но лишь на мгновение, кинувшись за ним с неясной целью.

Через забор он перемахнул ловко, можно было и не мечтать догнать его, но во мне проснулся упёртый баран и помог преодолеть преграду. А старушка была права – овраг был, поросший кустарниками и деревьями и довольно глубокий, а склон крутой. И там, на дне, кто-то глухо стонал и шевелил листву. Похоже, этот был не местным.

Я осторожно слезла и начала спуск, уже не торопясь. Нависла над корчащимся от боли парнем и констатировала очевидное:

– Вывих.

– А то я не вижу! – ответил язвительно, продолжая стенать и держаться за больную ногу.

– Нога синеет… – заметила пространно.

– Вижу! – рявкнул в ответ, а я похлопала ресницами и спросила удивленно:

– Так возмущаешься, будто я тебя толкнула!

– Ты погналась! Свали, без тебя тошно! Что ты тут вообще забыла?! Я ничего не знаю! Работа есть работа!

– Моя фотография на билбордах города с предостережением «осторожно, приёмыш Попова»? – буркнула недовольно, присев рядом с ним.

– С таким папашей можно и шутки пошутить, – скривился в ответ и вытер испарину со лба. – Чего тебе?

– Ох, какая синенькая… – вздохнула с печалью в голосе, – притока крови нет, пара минут и можно смело того.

– Чего того? – нахмурился, перестав стонать.

– Ампутировать, – ответила удивленно, – когда кровь не циркулирует, ткани отмерают и всё такое. Но ты и так отбегался, не переживай.

– Секундочку! – взвизгнул возмущённо. – С какого это хера я отбегался?!

– Ну, как сказать… или убить прорву народу – это нормально?