Их чужие дети - Таша Таирова (2023)

– Когда я у Татки твоей роды принимать буду. Вот тогда-то я тебе напомню, как ты меня смешила, когда я Ирину свою рожала! – Вера Андреевна растерянно глянула на коллегу и молча подняла брови. Шитова глубоко вдохнула и тихо ответила: – Поздравляю тебя, Вера, бабушкой ты скоро станешь. Думаю, как раз ко дню рождения самой Тани в октябре и станешь.

– Это правда, Ань?

– Правдивей не бывает, это я тебе как врач и как бабушка говорю!

Симонова совсем не по-профессорски взвизгнула и влетела в свой собственный кабинет, где на диване сидела заплаканная Татка. Она с разбегу села рядом и крепко прижала к себе тихо плачущую дочь.

– Ну что же ты плачешь, Танечка? Это же радость какая! – сквозь свои же счастливые слёзы шептала она, слушая всхлипывающую Татку, которая между тихими рыданиями повторяла одно и то же: «Мам, ну как же так? Как же это?» – Помнишь, я тебе говорила, что появление Любочки перевернёт твою жизнь? Вот и пришло это, Татка! Пришло, моя девочка.

Они сидели обнявшись и тихо шептались, планируя дальнейшую жизнь и работу. В этот момент дверь в кабинет приоткрылась и раздался мужской голос:

– А к профессору Симоновой можно?

Вера рассмеялась и громко заявила:

– Не только можно, но и нужно. – В кабинет с букетом цветов заглянул Леонид Анатольевич и, увидев двух заплаканных женщин, быстро положил флору на тумбу и присел напротив Тани.

– Что случилось? Татка, доченька, тебя обидели? Что-то с Любочкой?

Таня сжала губы, стараясь не плакать, и тихо проговорила:

– Пап, у меня будет ребёнок.

Телегин резко встал, схватил Татку на руки, поражаясь её лёгкости, сел рядом с Верой и прижал дочь к себе, усадив её на колени. Вера удобно устроилась рядом, положив подбородок мужу на плечо.

– И по этому поводу вы вдвоём устроили наводнение? Вот две глупышки! Плакать будем потом, когда он начнёт курить и образно выражаться! И когда Верочка имя ему выбирать начнёт!

Симонова подняла голову и уставилась на Леонида Анатольевича. Потом легко стукнула его кулаком по плечу и вдруг замерла. Мама... папа... Татка впервые назвала их сегодня именно так! Не мама Вера и папа Лёня, а мама и папа! Просто мама! Вера Андреевна вскинула взгляд на мужа и увидела его глаза, в которых наряду с нежностью сияла такая радость, что никакие слова были не нужны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А Паше вы уже сообщили?

Таня оторвала голову от мужского плеча и коротко мотнула головой:

– Я сама ещё не могу поверить. А ведь он несколько дней назад говорил мне именно об этом! А я... Ой, его же родителям тоже надо позвонить!

Вера Андреевна откинулась на спинку дивана и счастливо улыбнулась – теперь к Диме, Любочке и Леночке присоединится ещё один внук. Или внучка. Какая разница! Лишь бы родился здоровым! А имя придётся выбирать, тут Лёня был прав!

***

Таня поёрзала на шезлонге, поддерживая ладошкой округлившийся живот и поправляя тёмные очки, защищающие её от августовского солнца. Ой, как жратеньки хочется! Не есть, не «ам-ам», как Любочка говорит, а именно жратеньки. И Паша куда-то запропастился! Как ушёл за бутербродами, так и пропал! Опять, наверное, с Костей пациенток обсуждают. Явится, самого сожру! Рано или поздно у любой женщины наступает период, когда она начинает понимать самку богомола, а у беременной женщины такое бывает несколько раз на дню.

– Судя по твоим сжатым губам, меня ждёт казнь, причём жестокая и с последствиями, – раздался голос мужа. Татка открыла рот, но тут ощутила аромат копчённой рыбы, и все заготовленные слова вылетели из головы.

– Слушай, Тат. – Рядом с мужем появился Казанцев и с улыбкой уставился на спешно жующую сестру. – Ты всё лето ешь как мужик. По моим расчётам, ты должна весит больше ста килограмм, а ты стройная как бездомная собака. А в чём твой секрет?