Их чужие дети - Таша Таирова (2023)

Кайтуковы переглянулись и синхронно кивнули. Затем Дамир вытащил из кармана сложенный вдвое листок и вопросительно глянул на брата, Рашид поднял брови и кивнул. Возможно, если бы Костя не был дружен с этими молчаливыми мужчинами почти шесть лет, его удивило их поведение и молчание. Но Казанцев мог поклясться, что таких верных и порядочных людей в его жизни встретились пока что единицы. Он заинтересованно глянул на друзей и так же молча протянул ладонь.

– Мы тут с братухой покумекали и надумали, что тебе можно предложить. То, что с армией придётся завязать – грустно, обидно, досадно, но ладно. А вот специальность тебе менять никак нельзя. Слышь, Казан, ты самый рукастый из всей нашей группы. Вот мы и решили тебе новую профессию подогнать.

Дамир замолк и глянул на Рашида, который согласно кивнул и выдал короткое:

– Акушерство, понимаешь? И ежу ясно, что там тоже бывает хрен знает что, но кесарево, Казан, всего до сорока минут. А то и полчаса для хирурга с нормальными руками, а у тебя руки что надо руки. И спина твоя выдержит такие нагрузки, и выстоять сможешь. А потом человек такая скотина – ко всему привыкает. Ну как?

Казанцев только часто моргал и старался переварить полученную от братьев информацию. Да, он не думал об этой стороне профессии – они учились другому, но чем в конце концов отличается работа хирурга в роддоме от пахоты в военном госпитале? И там, и там нужны руки и голова; и там, и там случаются непредвиденные ситуации и авралы, требующие быстрого решения и умения взять на себя все вызовы и проблемы. Ну, и там, и там счёт идёт на минуты, а то и на секунды, потому что от твоих действий зависит жизнь. А то и две жизни. Константин хмыкнул и с улыбкой глянул на братьев:

– А ведь ваша правда, парни. Спасибо, я как-то и не подумал об этом. Но что-то в этой идее есть. Надо переспать с этой мыслью и... Да нет, вы абсолютно правы! А там ваши дети на моих руках окажутся. – Он посмотрел на смущённые лица друзей и захохотал в голос – монахами Кайтуковы никогда не были, но вот обременять себя длительными отношениями не собирались и, кажется, не очень-то и умели с их молчанием и очень быстро соображающими головами. Тем более ни один из них не думал о детях. – Ладно, ладно, будущее покажет. А вы куда?

Дамир коротко посмотрел на Рашида и усмехнулся:

– Я на Юг, на Кавказ в 7-ю гвардейскую, а брат в Псков. Далековато друг от друга, конечно, но думаю, что привыкнем. А что твоя балерина? Что-то мы её не видели тут ни разу.

– А с балериной, парни, мы разбежались. Бросили меня, мужики, по телефону бросили. Ну подумайте, на кой хрен ей инвалид? Так мне и заявили... Некрасиво мы расстались.

Кайтуковы молча переглянулись, и Рашид тихо сказал:

– Не бывает красивых расставаний, только мосты красиво разводятся. Да, а того придурка нашли, что за рулём тачки сидел, что тебя сбила?

Казанцев молча кивнул, вспоминая, как здоровый бритый мужик отвесил подзатыльник своему несовершеннолетнему отпрыску, приведя того в палату к Константину. Обычные ночные гонки закончились тяжёлой травмой и возможной инвалидностью. Но сын остаётся сыном, Казанцев почему-то поверил тому мужику, который не требовал, просил за малолетнего гонщика, умолял не подавать заявление в полицию, клятвенно заверяя, что отныне жизнь его сына изменится коренным образом. Да и испуганные, полные паники глаза мальчишки говорили о том, что он надолго запомнит этот визит в больничную палату.

– Я согласился с отцом того неудачника, что не буду портить ему жизнь. Хочется верить, что я не ошибся.

– Время покажет, – ответил Дамир, вытаскивая из кармана жужжащий телефон. – Отец. Я переговорю, парни.

Он вышел из палаты на несколько минут, но когда друг появился в дверях, Казанцев понял – пришла беда.

Дамир посмотрел на Рашида, тот встал со стула и тихо спросил:

– Что? Мама?

– Нет, – Дамир качнул головой и добавил: – Бэлла пропала. Просто вышла из дома и всё.