Игры сердца (ЛП) - Кристен Эшли (2021)

— Итак, я так понимаю, детей какое-то время не будет дома.

— Рис вернется в пять к ужину. Ноу поест пиццу со своими приятелями, — крикнул Майк в ответ. — Ноу не будет дома по крайней мере до семи, — заключил он.

Много времени.

Отлично.

Я привела себя в порядок и побрела к нижнему белью. Натянула его, когда выпрямилась, Майк протягивал мне футболку. На нем уже были надеты джинсы, застегнутые на все пуговицы, кроме верхней. Когда я натянула футболку, он взял меня за руку и повел к закрытым дверям, я поняла, что он не собирался застегивать пуговицу. И не собирался надевать футболку.

Что-то в этом было действительно сексуальное и горячее. С другой стороны, именно таким всегда был Майк.

Мы вышли, и как только мы переступили порог, Лейла тут же стала прыгать вокруг нас и скулить. Затем почувствовав нашу цель с присущей ей собачьей остротой, ее возбуждение по ходу наших движений в сторону кухни возросло. Майк не разочаровал ее. Когда мы вошли в кухню, он открыл шкаф и вытащил длинную, тонкую палочку — лакомство для собак. Он бросил ее в коридор, Лейла бросилась к ней. Как только схватила, вернулась на кухню, устроилась поудобнее и начала грызть.

Двойной ход — Лейла получила угощение и занялась тем, что перестала путаться у нас под ногами.

Майк подошел к холодильнику, открыл его, приняв универсальную мужскую позу — уставившись внутрь. Учитывая, на своем опыте, что такая универсальная мужская поза замирает на какое-то время, я подошла к стойке, подтянулась, усевшись на нее.

— Ростбиф, курица, индейка, швейцарский, мюнстерский сыр, чеддер, майонез, хрен, американская горчица, дижонская горчица, хлеб белый и ржаной, — произнес он, — и арахисовое масло, желе, и я думаю, есть еще тунец.

— Определенно семейный холодильник, — пробормотала я, ухмыляясь, и он повернул голову, его глаза остановились на мне.

— Не понял?

— Дома, в Техасе, я забывала про ланч, все время попадала в тупик. Ежедневно. Думала, что научусь с ним управляться. Заранее запасаться. Тем более, что ланч случается каждый гребаный день. Но не удалось. Как только наступало время ланча, я выходила из сарая, зная, что опять забыла что-нибудь купить. Обычно питалась попкорном в микроволновке или крекерами с сыром.

Он ухмыльнулся.

— В этом нет ничего плохого.

— Ростбиф со швейцарским сыром на ржаном хлебе с майонезом и хреном, будет отлично.

Его ухмылка превратилась в улыбку, он пробормотал:

— Хорошо.

Затем, как я и предполагала, вернулся к холодильнику и достал ростбиф, швейцарский сыр, майонез, хрен и ржаной хлеб.

Он положил все это на прилавок, я предложила:

— Может тебе помочь?

Он не поднял глаз, пробормотав:

— Продолжай сидеть здесь рядом, выгляди красиво и вкусно пахни.

Это был простой комплимент, произнесенный вполголоса, как бы незначительно, но очень значимый, поразивший меня в самое сердце. Прямо в сердце. Пронзительно и глубоко.

— Майк, — тихо позвала я.

— Да, — ответил он, глядя на хлеб, раскладывая его на столешнице.

— Спасибо за цветы. — Тихо произнесла я.

Я увидела его легкую усмешку, он не поднял глаз, ответив:

— Ты поблагодарила меня, когда их получила, Дасти.

— Майк, — снова позвала я.

— Ага, — ответил он, открывая банку с майонезом.

— Спасибо за цветы.

Его руки замерли, он поднял голову и посмотрел на меня. Затем его глаза остановились на моих глазах.

— Они прекрасны. Все еще. Идеальны, — тихо продолжила я.

— Господи, — прошептал он, и по тому, как он это слово прошептал, я поняла, что он понял выражение моих глаз и мои слова. Его глаза перестали блуждать по моему лицу, остановившись на моих глазах, всматривались глубоко, его глаза горели.

— Спасибо, — повторила я шепотом.

— Не за что, милая, — прошептал он в ответ.