Исполнение желаний - Джеймс Саманта (1998)

Хизер не долго мучилась сомнениями. Желание провести вечер вместе с Дамианом победило, и молодая женщина только удивилась изменчивости своего настроения.

Одевалась она более чем тщательно. Платье из темно-красного бархата показалось ей самым подходящим для этого вечера. Дамиан в строгом вечернем фраке ждал ее в холле и обернулся на звук ее шагов. В его серых глазах она прочитала откровенное восхищение.

– Идем? – негромко спросил он.

Хизер молча, кивнула. Он накинул на нее меховую накидку, ласково коснувшись обнаженных плеч.

Когда они подъехали к Королевской опере, Хизер поняла, что волнуется. В первый раз она появится в свете в сопровождении мужчины. Но на них мало кто обратил внимание, и они смешались с многочисленной толпой зрителей.

Их ложа находилась на верхнем ярусе. Когда они, наконец, добрались до нее, Хизер со вздохом облегчения опустилась в бархатное кресло. Музыканты в оркестровой яме уже начали настраивать инструменты. Зрители торопились на свои места. Дамиан до начала спектакля занимал ее вежливой светской болтовней. Хизер с застывшей улыбкой машинально кивала, с трудом понимая, что он говорит. Наконец бордовый занавес поднялся, и все было забыто. Она наклонилась вперед, захваченная прекрасным сопрано главной героини оперы.

Когда закончился первый акт, Дамиан повернулся к ней.

– Может быть, сходим в буфет? – спросил он, весело глядя ей в глаза и слегка приподняв темные брови.

Хизер не решилась отказаться, боясь, что он опять упрекнет ее в том, что она прячется от жизни…

– Конечно, – твердо ответила она. И когда ее рука в кружевной перчатке легла на сгиб его локтя, Хизер вновь увидела восхищение в его взгляде.

Изящные веера неутомимыми бабочками порхали в воздухе. Парча и шелк слегка похрустывали, когда женщины переходили с места на место, демонстрируя свои пышные наряды. Бриллианты переливались в свете бесчисленных свечей. Чем ниже спускались они по широкой мраморной лестнице, тем сильнее пылали щеки Хизер. Головы бесцеремонно поворачивались в их сторону, театральные бинокли то и дело поднимались к глазам и направлялись на них. Хизер казалось, что она слышит недоумевающий шепот:

«Что эта хромая девица делает рядом с графом Девереллом? Верно, он ее жалеет, бедняжку, иначе с какой стати стал бы ее сопровождать?»

Когда Дамиан на какое-то время оставил ее одну, отправившись за напитками, проходящая мимо женщина бросила на Хизер такой откровенно высокомерный и уничтожающий взгляд, что девушка побледнела. У нее задрожали руки, а пальцы стали такими ледяными, словно превратились в сосульки.

Вернувшийся Дамиан протянул ей бокал с вином.

– Не обращай на них внимания, – шепнул он, беря в одну руку ее трость, а другую, предлагая ей.

– Я ничего не могу с этим поделать. Мне… мне не нравится быть выставленной на всеобщее обозрение.

Он накрыл ладонью ее дрожащую руку.

– А мне, признаться, все это даже нравится.

– Тебе нравится, когда тебя разглядывают? – растерянно заморгала Хизер.

– Мне нравится находиться рядом с тобой. Уверяю тебя, мне бешено завидует каждый мужчина. Многие из них вернутся домой, где их ждут надоевшие некрасивые жены…

– Некрасивые! Покажи мне хоть одну некрасивую женщину!

– Ш-ш-ш, милая, – он наклонился и зашептал на ухо:

– Они лягут в постель со своими некрасивыми женами, а думать-то будут о тебе. И захотят узнать, какая ты в постели. Они будут представлять, как раздевают тебя, какие у тебя миниатюрные ножки, какое тело. Их будет мучить мысль, какие у тебя соски – розовые или коричневые…

Хизер молча, слушала, поражаясь неведомым ей доселе сторонам мужской души.