Спасение (ЛП) - Кристен Эшли

— Что все это значит, Медведь? И предупреждаю, или ты говоришь, или на этот раз уйду не я. На этот раз я соберу твои вещи.

Это явно была не пустая угроза, потому что без промедления Медведь заговорил.

— Азартные игры. — Медведь посмотрел на меня. — Твой отец играл в азартные игры. Попал в затруднительное финансовое положение, поэтому обратился к Ловкачу, он — ростовщик.

Я опустилась на подлокотник кресла рядом с Элли, в надежде, что сердце снова забьется.

— Пару дней назад ему неожиданно повезло, он сумел купить себе место за столом, чтобы вернуть деньги, которые задолжал Ловкачу. Вместо этого он проиграл и теперь должен Маркусу.

Текс, Элли и Инди переглянулись.

Я не знала, что означал их взгляд, но решила побеспокоиться об этом позже. У меня и так было слишком много причин для волнений.

Неожиданная удача, которая настигла папу, была моими с трудом заработанными пятьюстами баксами.

Мне хотелось плакать.

— Сколько он должен этому Маркусу? — спросила я.

— Пятнадцать штук.

Элли схватила меня за руку.

Пятнадцать штук? Как случилось, что пятьсот долларов превратились в долг в пятнадцать тысяч? В общей сложности папин долг теперь составлял сорок пять тысяч долларов. Даже если бы я встала у шеста, продала все, что у меня было, и сдавала за деньги свою плазму каждый месяц в течение года, я не смогла бы заработать сорок пять тысяч.

Лавонн снова отвесила щелбан Медведю.

— Почему ты не сказал ей об этом вчера? И где сейчас Рэй? — рявкнула она.

— Рэй попросил меня держать это в секрете, и он пытается все исправить. — Взгляд Медведя метнулся ко мне. — Клянусь, Джет, он пытается все исправить.

Я встала и крикнула:

— Как? С помощью азартных игр? Воровства? Он, черт возьми, точно не будет устраиваться официантом в «Бенниган», столько капусты ему там не настругать!

Медведь тоже встал.

— Он пытается поступить правильно!

Лавонн высоко подняла руку и снова отвесила ему щелбан.

— Не ори на Джет, — огрызнулась она.

Все посмотрели на Медведя, и лицо Медведя покраснело, а затем он взорвался.

— Почему все злятся на меня? Я не просаживал сорок пять штук в покер. Это не моя вина. — Затем он решил, что разумный способ закончить все это — отвлечь внимание от себя. — И вообще, Джет работает в баре с сиськами.

Черт.

Все затаили дыхание, когда широко раскрытые, злые глаза Лавонн обратились ко мне.

— Что?

— Лавонн… — начала я, но она меня перебила.

— Ты работаешь в баре с сиськами?

Ну, класс.

— Я не танцую, просто обслуживаю столики, — заверила я ее.

Лавонн не чувствовала себя убежденной.

— Бар с сиськами — это бар с сиськами. Ты не из тех девушек, которые работают в баре с сиськами. Я знаю, что твоя мама не так тебя воспитывала, — парировала она.

Я выпрямилась.

Во-первых, не было ничего зазорного в том, чтобы работать в баре с сиськами. Это хорошая, честная работа, и там работали хорошие, честные люди (ладно, может, Ричи, один из вышибал, был немного козлом). Во-вторых, на комоде у мамы стояла рамка с фотографией Лотти, растянувшейся на крыше «Корвета», с прижатыми к нему голыми сиськами, и задранной кверху задницей в стрингах. Мама полностью воспитала нас такими.

— Нет ничего плохого в том, чтобы работать в баре с сиськами, — возразила я.

Лавонн ловко обошла мою защиту в адрес бара с сиськами.

— Твоя мама знает об этом? — спросила Лавонн.

Я кивнула.

— Что она говорит?

Я замешкалась, вздохнула и снова села в кресло. Затем рассказала Левонн остальную часть истории.

Когда я закончила, она подошла к маленькому письменному столу в углу (на котором были вырезаны сердечки), достала листок бумаги и протянула его мне. Затем вернулась к столу, зажала сигарету между губами и заговорила, опасно покачивая сигаретой.