Изабелловая масть - Дарья Данина (2023)

— Если ты скажешь мне, что не видел её, — протягиваю телефон, демонстрируя парню прекрасное лицо моей прекрасной девочки, — я голыми руками порву твою дежурную улыбочку. Ты понял меня?

Менеджер, сглотнув ком, кивнул и посмотрел на изображение на моём телефоне. Тяжело задышал, а на его виске образовалась бисеринка пота. Подрагивая, она сорвалась вниз по гладко выбритой мужской щеке.

— Я не уверен, — проговорил дрожащим голосом.

— У меня нет на это времени, — бросив короткий взгляд на Руслана, что стоял неподалёку, я достал ствол и направил дуло в лоб потливому парнише.

— Тихо, — раздался голос Руслана за спиной и, оглянувшись, я увидел, что его пушка упирается в затылок местному охраннику, — давай без лишней суеты…

— Ты сейчас покажешь мне записи с камер за последние три часа. Ясно? — я вновь перевёл взгляд на менеджера, — и тогда никто не пострадает…

— Хорошо, — кивнул, поднимая свои руки выше над головой, — хорошо… кажется, я всё же видел её здесь…

— Правда? — мои брови взлетели, демонстрируя наигранное удивление, — ну надо же?.. Ты прозрел?

— Ну… — он нервно одёрнул узел галстука не шее, — она выглядела немного иначе.

— Иначе? — сузив глаза, я невольно задержал дыхание, — конкретнее?

— Её лицо… — прочистив горло, он отвёл взгляд, — оно было избито.

Кажется, у меня ушла земля из-под ног. На миг в глазах потемнело, а рука крепче стиснула рукоять пистолета. Указательный палец дрогнул, едва не выбивая этому придурку мозги.

Сделав резкий вдох, и я впечатал в лобную кость холодное дуло. Пропихнув по глотке тошнотворный и удушливый ком, я всё же взял себя в руки.

— Сейчас ты расскажешь мне всё, — выделяя последнее слово, — расскажешь и покажешь. Иначе, Богом клянусь, я не только порву твою пасть, но и вырву твой язык. А после намотаю его на твою же шею. Ты меня услышал?

Вера

Резкие, визгливые звуки скрипки, заставили меня открыть глаза. Увидев яркий свет, я снова зажмурилась. Я бы могла решить, что уже умерла… если бы не дикая головная боль. Но я не помню, чтобы меня снова били. Скорее всего, это отклики сотрясения. Меня тошнило ещё больше, а головокружение усилилось. Комната ходила ходуном.

Скрипка…

Казалось, что музыка звучит прямо у меня в голове. Так громко…

Я вновь открыла глаза. Эта музыка действовала на и без того взвинченные нервы. Мои ладони упёрлись в мягкую и длинную ворсу. Ковёр… я в доме.

Приподнявшись на трясущихся руках, я огляделась. Комната, в которой я находилась, не была похожа на клетку. Или пыточную. Она была похожа на кабинет. Тёмная древесина, полки, заставленные книгами. Большой письменный стол… совершенно пустой. И кресло, обтянутое чёрной кожей…

Это не тот дом, где меня держали до этого.

Я сделала глубокий и болезненный вдох перед тем, как подняться на ноги. Они едва держали меня. Доковыляв до двери, я дёрнула за ручку в попытке отрыть её. Но дверь была заперта.

— Вера, соберись, — тихо прохрипела, делая шаг навстречу окну.

Это был первый этаж и абсолютно незнакомый ухоженный двор. Решётки…

На моих губах умер саркастичный смех. И, опустив голову, я лбом коснулась прохладного стекла.

В ушах звенела раздражающая слух скрипка. Медленно обернувшись, я снова осмотрела кабинет. И спустя полминуты заметила небольшую колонку, висевшую под высоким потолком.

Поначалу хотела подвинуть кресло и, встав на него, вырубить это чудо техники. Но я была слишком слаба. Пить… мне так сильно хотелось пить. Жажда осушила не только мою глотку, но и губы. Разбитые и потрескавшиеся, по ощущениям они напоминали мне наждачную бумагу.

И на мне больше не было обуви. Так же как и верхней одежды. Они забрали её.

Пётр…

Заметив как сильно трясутся мои руки, я обняла себя за плечи.

Он нашёл меня.

Всё произошло так быстро. Я была так глупа и наивна. Я должна была быть осторожнее. Я должна была догадаться.