Семья в наследство - Ксения Богда

Сжимаю в руках бабушкину шкатулку. Она мне её подарила, когда я была ещё совсем маленькая, со словами, что может настать такой момент, что эта шкатулка спасет меня в непростой ситуации.

— Спасибо, бабуля, ты прям как знала, что твоя непутевая внучка может влипнуть в неприятности.

Открываю и охаю от того, что вижу внутри. У меня не было особой необходимости заглядывать, что именно мне передала бабуля, но сейчас я не могу отвести взгляда от украшений.

Золото, драгоценные камни.

Сглатываю подступающий к горлу ком. По щеке ползет слеза, и я быстро смахиваю её ладошкой. Не время тут расклеиваться.

Время идет, а у меня ещё нет решения по поводу долбаного кредита, который на меня повесил мой «любимый» свекор. Даже после своей смерти он смог испоганить мне жизнь. Будто в отместку за своего сыночка.

Хотя я ничего плохого Ренату не делала. Наоборот, старалась всеми силами стать ему хорошей женой. Но моего мужа постоянно что-то не устраивало, за что он с радостью отыгрывался на мне.

— Малыш, кажется, мама нашла выход, — чмокаю Тимура в макушку, сын тут же улыбается и тянется поцеловать в ответ. — Да, мой маленький, я тебя тоже очень люблю.

Достаю из шкатулки кольцо и кручу его в разные стороны. Придется сходить в ближайшую ювелирку и узнать, сколько можно получить за это кольцо.

В груди неприятно все переворачивается. Мысль, что это наследие бабули, доставляет мне моральную боль, и все сжимается от тоски.

Возвращаю кольцо на место и бреду за телефоном. У меня не так много друзей и не так уж много вариантов, у кого я могу попросить деньги. Но я все же решаю попытать удачу. Набираю Катю.

— Кать, привет.

— А, Маш, извини, если ты насчет Тима, то сегодня никак не получится.

Прикусываю губу, нервно постукиваю по стеклянной поверхности стола, на котором обычно выполняю заказы.

— Нет, Кать, я не по поводу Тима. У меня к тебе просьба.

— Да, говори. Чем смогу.

Прокашливаюсь. От необходимости попросить денег у меня в горле как будто надувают воздушный шар, и он не дает мне нормально вдохнуть.

— Ты не могла бы мне одолжить денег?

Катя что-то кричит кому-то из мальчишек.

— Конечно, а сколько тебе нужно, Маш?

Резко выдыхаю. Кажется, в конце тоннеля есть свет и не все потеряно.

— Двести тысяч, — чуть ли не шепотом произношу.

Катя присвистывает.

— Ощутимая сумма.

Угукаю. Сама знаю, что не у каждого столько есть.

— Блин, надо у Ромки спросить, он у нас по финансам. Ром…

— Ладно, Кать, ладно, не…

— Ром, а мы можем Маше занять двести тысяч?

Хлопаю себя по лбу и кусаю губу до крови.

Я не слышу ответ мужа Кати, даже несмотря на то, что почти перестаю дышать, чтобы не издавать лишних звуков.

— Маш, — оживает телефон, и я чуть ли не роняю его на пол от неожиданности, — у нас есть сотня только. И то мы сможем ненадолго занять. Нам на днях привозят мебель.

— Ладно, Кать, я у родителей попрошу. У папы должно быть. Спасибо.

Торопливо прощаюсь. И снова мой взгляд цепляется за шкатулку.

— Ну что, малыш, как насчет того, чтобы прогуляться? — подхватываю Тима на руки.

Сын довольно дрыгает ножками и цепляется за мои волосы. Шиплю от резкой боли, распутываю пальчики Тима и целую его крохотную ручку.

— Не надо так делать. Мне очень больно.

Сын надувает губки, и, кажется, в его глазах скапливаются слезки.

— У-у-у-у-у, не плачь, моя луковка. Гулять?

Разноцветные глаза сына тут же вспыхивают радостью. Несу его одеваться. Натягиваю на себя свитер и джинсы.

Прихватываю с собой кольцо, которое рассматривала перед тем, как позвонить Кате.

Качу коляску, параллельно слежу за маршрутом и пытаюсь не пройти мимо ювелирки.

— Ага, вот она. Тим, — склоняюсь над коляской и жду, пока сын обратит на меня внимание, — сейчас мы зайдем в одно место. Пообещай мне, что будешь вести себя прилично.