Пташка - Ксения Скворцова

Правду молвить, не сильно была нагнетена коробья Гнеды. Немного же она нажила, раз всё вместилось за плечи Катбада…

От друга девушка узнала, что в Перебродах было спокойно, никто не видел злополучных всадников и селяне оказались порядком удивлены внезапному исчезновению Гнеды. В Веже всё выглядело нетронутым, будто и не побывали в ней незваные гости.

— Поживи у Твердяты с Вячко до осени, а там поглядим. Они тебе рады. Нахваливали в два голоса, да и дед не жаловался. И то верно, от труда ты никогда не бегала и нрав у тебя уживчивый.

Они сидели на склоне у реки под раскидистой рябиной, усеянной пушистыми соцветиями и охмеляющей тонким благоуханием. Был хороший тёплый вечер. Гнеду, умаявшуюся на прополке, клонило в сон, но желание побыть ещё рядом с Катбадом пересиливало усталость.

— Думаешь, они не вернутся? – осторожно спросила девушка.

Кузнец неопределённо повёл плечами. Теперь, по прошествии времени, даже ему стало иногда казаться, что им всё лишь примерещилось.

— Я чувствую, что-то сдвинулось. В твоей жизни началась новая череда. — Он немного помолчал. — Вот, держи. – Катбад пошарил за пазухой и положил Гнеде на ладонь крохотное, но увесистое витое кольцо. Две толстые жилки переплетались с тонкой косичкой. — Носи на долгую память, — грустно улыбнулся Кузнец.

— Какая красота! — девушка примерила колечко и отвела руку полюбоваться. — Спасибо! —Она сжала его запястье.

— И ещё я принёс… — Кузнец покопался в складках своей одежды и выудил полотняный мешочек. Гнеда вопросительно посмотрела на друга и заглянула внутрь.

— Откуда? – изумилась она. Внутри тускло поблёскивали монеты. Их было больше, чем она когда-либо видела в своей жизни.

— Всадник.

Глаза Гнеды расширились, и она спросила быстрым шёпотом:

— В хорошем плаще и с добрым клинком?

— Он самый. Клянусь, это последнее, — добавил он в ответ на её изумлённое возмущение. — Больше я ничего от тебя не утаиваю. Домомысл велел отдать, когда придёт время.

Его губы сложились в неловкую улыбку, а в глазах снова засквозила тоска.

— Придёт время?

— Я не думаю, что ты вернёшься в Переброды. Тебе некуда возвращаться. — Он замолчал и, сощурив глаза, посмотрел на реку. Его пальцы рассеянно вертели сорванную травинку. – Обживёшься тут, а потом уведёт тебя со двора Вячко какой-нибудь славный паренёк.

— Я здесь чужая, — прошептала Гнеда.

— А там? — так же тихо спросил её друг.

— Я не хочу с тобой расставаться. — Она робко подняла на него взгляд.

— Мой дом – твой дом. Я всегда буду ждать тебя, моя касаточка. Но, чтобы обрести новое, нужно оттолкнуться от старого.

— Это рубашка хороша новая, — возразила Гнеда, теребя завязки на мешочке, — а друг лучше старый.

— И это верно, — рассмеялся Катбад. Он обнял девушку, и горько-сладкое послевкусие их разговора преследовало Гнеду ещё несколько дней.

***

Вот и во второй раз проводила Гнеда Кузнеца. И вновь в будничном водовороте закружило так, что всё меньше времени оставалось оглядеться и задуматься. Ей даже стало не доставать одиночества, поэтому девушка обрадовалась возможности отправиться в лес, когда пошла первая земляника. Гнеде захотелось побаловать ребят. И дело, и всё же отдых.

Не зря накануне тенётники налаживали свои сети, утро и впрямь выдалось ясным и ласковым. Девушка неторопливо бродила по заранее примеченным полянкам и опушкам, где под сенью трилистника наливались сладкие ягоды. То слабо слышался, то вовсе пропадал журчащий перезвон коровьих колокольчиков и звук пастушеского рога с дальнего конца осеки. Гнеда вполголоса пела, и на душе было светло и спокойно. Набредя на заросшее лесное озеро, она искупалась в воде, густой и чёрной, как дёготь.