Отражения - Марина Фурман

Ланн собрал все силы для ничтожного движения, которое люди делают сотни раз за день и даже не замечают — он набрал воздуха в грудь и тихо выдохнул. Ну же, годы тренировок не могли пройти даром! Он уже слишком стар, чтобы умирать молодым!

Схватив Ланна за грудки, демон без труда оторвал его от земли и поднял на уровень своего лица. Ланн позволил голове завалиться назад и медленно вдохнул снова — боль пронзила ребра. Слава Иомедай! Никогда до этого не приходилось так радоваться напоминанию о дырке в боку!

Давай, поболтай еще немного, демоническое отродье! Ты не станешь хорошим Ланном, если не научишься болтать много, не вовремя и не по делу!

— Ты умудрился всё испортить, но я исправлю, — тряхнув Ланна как следует, суккуб заставил его посмотреть на него. — Может быть, со временем… — его лицо изменилось снова: чешуя сползла, открывая здоровую кожу, карие глаза смотрели с прищуром, улыбка из двух изломанных частей сложилась в целую — нормальный знак довольства и расположения, — …вообще всё. Твоей Богине насрать, но я сделаю вид, что она даровала тебе исцеление в награду за подвиги. А командор поверит всему, что скажет человек, которому она привыкла доверять.

Во-первых, больше не поверит. А во-вторых…

Получив ядовитый плевок в лицо, демон дернулся, выпустил его и заорал. Ругаясь на языке Бездны и судорожно вытирая глаза, он терял наведенный облик — красная кожа, рога и крылья становились отчетливо видны, как и соблазнительные женские формы. Но суккуба все еще далека от того, чтобы просто упасть и умереть, как какой-нибудь неудачливый наемник.

— Я монгрел! — прошипел Ланн и попытался встать, но ноги его все еще не держали.

Расстояние в несколько шагов становится чертовски большим, когда его нужно преодолеть, ползая по песку на руках. Даже если ты рожден ползать. Добравшись до лука и схватив стрелы, Ланн перевернулся на спину только для того, чтобы увидеть, как, чуть присев на тонких ногах, суккуба взмывает в воздух. Разумеется, никакого честного поединка она не планировала…

С трудом сев и выпустив стрелу в демоницу, Ланн зашипел, увидев, как она без труда отбила ее рукой — слишком медленный, слишком слабый выстрел. Наложив на лук еще одну стрелу, он прицелился, но со скалы на песок покатились мелкие камешки и через секунду суккуба упала с тридцати футов на землю, прижатая кем-то невидимым сверху.

— И как долго ты там сидела? — опустив оружие, поинтересовался Ланн, пытаясь перекричать визг демоницы.

— Я и не уходила, — заламывая суккубе руки и стараясь при этом не получить крылом в глаз, ответила Сайдири. — Я надеялась, что она расскажет больше, — орудуя веревками, сквозь зубы прошипела она. — Ничто так не расслабляет, как беспомощность жертвы. На’ам, джамали*?

*Да, красавица? (прим. авт.)

Беспомощно дернувшись еще несколько раз, суккуба быстро заговорила что-то на келеше, но командор только усмехнулась и отняв руки от ее связанного тела, постучала пальцами по своему амулету. Кого бы демоница только что не попыталась изобразить, это не сработало — трудно очаровать того, кто к этому готов.

Извернувшись, суккуба посмотрела на Ланна, в ее красных глазах боль и гнев сменялись страхом. Она не зря не подходила к командору все эти десять лет, и если бы не перспектива заполучить его место, она бы не рискнула. И не проиграла бы.

— Спроси ее о монгрелах! — прошипела она. — Спроси, кто их перерезал!

Сайдири сказала ему о резне в первый же день, но он пропустил это мимо ушей, как что-то само собой разумеющееся. А между тем в этом нет никакого смысла… Почему она истребила их? С Ланном или без него, монгрелы не опасны, если мертв Савамелех. Он ведь мертв, правда?

— Я, — спокойно сказала командор и, придавив демоницу к земле сильнее, скинула капюшон маскировочного плаща. — Теперь твоя очередь отвечать. Где остальные, джамали? Кого вы кормите десятками тел каждый месяц?

— Ебись конем, сука!

— Неправильный ответ.