Любовь и Боль - Стеффи Ли

И все ее попытки были крайне неудачны. Ни одна надетая маска не дотягивала до подходящего уровня.

— Зоуи, нам было хорошо вместе. Но давай будем честны, мы оба не можем найти друг в друге то, что ищем. Давай не будем обманываться и останемся друзьями.

Ничего лишнего. Ничего обидного. Правда, очевидная обоим. Но она не хотела ее признавать. И в секундах, в которых Зоуи сбрасывала личину актерства, мои глаза не могли уловить ни грамма любви, искренности или печали из-за расставания. Только возмущение, злость и нежелание терять сахарные статьи о нас.

— Ты представляешь какой ажиотаж поднимется в прессе?

— Меня не волнует.

— Это может плохо сказаться на ролях…

— Не думаю. Скорее, наоборот, сыграет нам обоим на руку.

— Ты так считаешь? — вот это искрений, спонтанный вопрос, раскрывающий всю правду наших отношений. Но она спохватилась, — Сейчас для меня это совсем не важно! Я не хочу терять тебя, терять наше общение.

— Ты всегда сможешь обратиться ко мне, если тебе что-то понадобится. — кажется в эту минуту она могла наброситься на меня с кулаками. Но, к счастью, не сделала этого.

— Хорошо. — поджав губы, Зоуи взяла в руку чашку и сделала несколько глотков чая. — А к каким родственникам ты, кстати, едешь? Я что-то забыла.

Не забыла, я ей никогда не говорил.

«Трахай ее сколько влезет. — всегда наставляла Хелен. — Пусть пресса пишет о вас бесконечные статьи. Мордашка у нее хорошая, да и зрителю нравится. Но, если ты столько лет скрывал информацию про свою семью, то ей тем более ничего не говори. Эта сука сразу продаст тебя с потрохами, если между вами что-то пойдет не так».

Поэтому я много раз хотел ей признаться, но каждый раз сдерживался. Хелен, ты и правда лучшая, как и этот чай с травами, подаренный тобой в прошлом месяце.

— Да я сам пока точно не решил. Может, и не поеду никуда.

— Ясно. — она поставила чашку обратно на стол. — Тогда я соберу сейчас свои вещи и оставлю тебе ключи.

— Это не к спеху. Ты можешь приехать тогда, когда тебе будет удобно и спокойно собраться.

— Спасибо, — она на минуту задумалась, — Лучше сегодня.

Зоуи удалилась в комнату, и я с благодарностью посмотрел ей вслед. Удивляясь сознанию того, насколько я был рад, что ее вещей больше не будет в моей квартире.

7.1

Семь часов дороги и только два перерыва на кофе, еду и туалет дают о себе знать. Когда я въезжаю в Саннивейл, воспоминания отъезда сразу всплывают в сознании.

Как же сильно я не хотел уезжать от отца в тот день. Слезы стояли в глазах, а он только раз сухо прижал меня к себе и сказал: «Мужчины не плачут сынок, с мамой тебе будет лучше.»

А потом он выкинул меня из своей жизни, словно меня в ней никогда и не было. Ироничная усмешка всегда появляется на моих губах, когда я думаю, как лез из кожи вон, желая заполнить фотографиями моих новых фильмов прессу, мечтая доказать ему, что продвинулся сам, без его помощи.

Одна только мать всегда поддерживала меня. С детства водила на кастинги, чуть ли не с самих пеленок. Верила и убеждала в моем таланте, ни разу не усомнившись.

Моя слава расцветала с каждым годом, успех плескался вокруг, накрывая с головой, и боль уходила глубже, прикрытая яркими слоями пленительного Голливуда.

Говорят, что время лечит. Так вот, оно ни хрена не лечит, только притупляет и точит нутро, делая нас острее и жёстче. Потому что к сегодняшнему дню я уже успел остыть и более не нуждаюсь в похвале отца. Более того, даже видеть его не хочу.

*

Старый добрый особняк семьи Стил возвышается на холме. Пока въезжаю в ворота, память будто играет со мной. Перед глазами проносится картина, как мы с мамой уезжаем. И никто, кроме слуг, нас не провожает.

Элизабет всю дорогу терроризировала меня сообщениями:

«когда ты выедешь?»

«ты далеко?»

«а вот сейчас ты где?»

«ну мог бы хоть как-то отреагировать!»