Любовь и Боль - Стеффи Ли

— Ты так и скажешь, когда выйдут газеты с информацией о том, что ты не мог держать своего дружка в штанах, а бедняжка Томпсон страдала и терпела столько времени? Будешь журналистам с пеной у рта доказывать, как она сама предложила свободные отношения? Она, конечно, паршивая актриса, но плачет в своих сериальчиках хорошо. Кажется, стик для слез всегда при ней.

— Она не станет.

— Мы не знаем. Я встречусь с Шейлой и сообщу, станут или нет. Ты уже уехал к сестре?

— Да, меня как раз кормили завтраком и допрашивали, — в этот момент я вижу, ту, которую жду с самого утра. Наконец, она выходит на террасу.

Какие же у нее потрясающие длинные ноги.

— Вот и отлично, побудь с семьей! И будь аккуратен.

— Не волнуйся, на меня уже наложили вето.

Наблюдаю, как девушка о чем-то радостно рассказывает Элизабет. И мне не приходится сомневаться, о ком именно она говорит. Она снимает с головы полотенце и мокрые волосы беспорядочно падают на ее плечи.

— Ты подобрал кого-то по дороге и приволок в дом? Красивая? — смеется на том конце провода Хелен.

— Нет, она уже была в доме, когда я приехал. — кажется, наша гостья сегодня без лифчика. — Пришлось только взять ее на руки и отнести на кровать. И да, красивая.

— Визжала от счастья?

— Спала.

— Так. У меня второй звонок. Отдыхай и смотри не влюбись там в спящую красавицу.

Хелен отключается.

Влюбиться? Усмехаюсь. На подобное безрассудство у меня нет ни сил, ни времени, ни желания.

Глава 10

Хлоя

Часто те или иные моменты из окружающей жизни воспринимаются мной, как кадры из фильма. Я люблю размышлять, с какого ракурса было бы лучше всего отснять тот или иной эпизод, как смонтировать, какую музыку наложить.

Утро дарит мне эффектную сцену. На террасе возле бассейна под большим зонтом стоит стол, окруженный мягкими стульями. На одном из них, положив одну ногу на другую, сидит прекрасная девушка — моя Лизи.

На ней широкая соломенная шляпа и светлое свободное платье.

Камера определенно должна начать снимать сверху (дальний план (Long Shot), а затем плавно спуститься вниз и остановиться на ее лице, переходя уже на крупный план.

— Доброе утро! — радостно приветствую героиню.

— Привет, соня. Надеюсь, хорошо спала?

— Превосходно! Извини, что я так поздно встала.

— Не говори глупости. У нас дома каждый встает, во сколько хочет. Садись и позавтракай. А мне надо тебе кое-что сказать.

Она явно чем-то озабочена, но меня разрывает от воспоминаний вчерашнего вечера, поэтому я нетерпеливо ее перебиваю.

— Сначала я! Gosh, Лизи, ты не представляешь, как хорош твой майдол! Нам надо съездить в ту аптеку и скупить у них всю партию! Всю!

Полотенце на голове съезжает в сторону. Снимаю непоседу с волос и накидываю на спинку стула.

— Вчера я не видела единорогов или енотов, которых ты мне постоянно загадываешь, зато…

— Хлоя, сядь, пожалуйста. Мне надо сказать тебе…

— Нет, нет, я должна первая! — от переполняющих эмоций я начинаю подпрыгивать и пританцовывать на месте. — Вчера мне явился в моих галлюциногенных мечтах самый потрясающий, ослепительный и несравненный Райан Лив! Ты можешь себе это представить?

— Хлоя, — первый раз моя подруга так сильно хмурится. — Это…

Справа раздается шорох. Оборачиваюсь и застываю. Ноги наливаются свинцом. Рот предательски открывается и мало что способно вернуть его в обратное положение.

Но как?

Как?

Как?

Обезболивающие никогда не действуют так долго.

И если это не они, то почему Райан Лив в светлых брюках и синем поло сейчас подходит к нам?

Кажется, мне сложно дышать, а сердце еще немного и выпрыгнет из груди, умчавшись в космос.

Так он настоящий?