Любовь и Боль - Стеффи Ли

Все нутро гудело и хотело услышать о нем. Хотело задать бесконечное количество вопросов, связанных только с ним, узнать все детали.

Как он? Спрашивал ли обо мне? Чем сейчас занимается?

Но неужели во мне нет ни капли гордости?

Холодная внутренняя пощечина горячему возбуждению — если не спасла, то на пару секунд отрезвила.

— Если будешь о нем говорить, нам придется прекратить наше общение. — голос прозвучал резче, чем мне бы хотелось. — Пойми меня правильно.

*

Спустя полгода мы завершили первую часть съемок «Расколовшихся». И Дюран устроил что-то вроде вечеринки для съемочной группы. Закрыл для торжества фешенебельный бар «Rêves Аfricains», славившийся необычными коктейлями, а сам уехал в свою загородную резиденцию, прихватив с собой оператора Поля и моего Сэма. Правда, уговорить агента покинуть свою протеже удалось не сразу. Мужчина превратился в весы сомнения, изменив вопрос Гамлета на «ехать или не ехать?».

Ни один мой поступок за время нашей совместной работы не играл против меня, но он неприлично долго раздумывал над предложением режиссера и хмурил бровь, пролистывая «Любовника леди Чатерллей».

В итоге часа весов пошатнулась под уговорами самого Дюрана. Но перед тем, как сесть в машину, Тойлон свирепо пригрозил мне расправой «в случае чего», будто я уже успела пару раз ненароком сломать декорации.

— Завтрашнюю съемку никто не отменял, так что веди себя прилично.

— Не волнуйтесь, мистер Тойлон, — ангельски улыбался ему Антуан. — Я за ней присмотрю.

— Это-то меня и пугает, щегол.

43.1

«Африканские сны» полностью оправдывали свое название. Стоило вступить внутрь, как тебя окутывал полумрак, а уши заполняла музыка, пропитанная звуками барабанов, над которой шаманил известный французский диджей Пьер, выступающий под псевдонимом «Интро».

Стены и перегородки были красиво расписаны профилями вождей, фигурами охотников и животных саваны. На деревянных столах стояли стеклянные светильники с одинокими белыми свечами. Мягкие диваны и кресла лимонного цвета покрывали пледы с леопардовыми рисунками. В центре помещения, как особый фольклорный элемент, устроился большой сундук, накрытый национальными коврами и различными резными изделиями.

Мои ожидания относительно официантов в набедренных повязках не оправдались. К нам подошла миловидная девушка в темных брюках и светлой рубашке. Широко улыбнувшись, она разложила перед нами этно-меню и уточнила, что бы мы желали из напитков.

Увидев мою нерешительность, Антуан любезно предложил свою помощь и сделал заказ за нас двоих.

После двух бокалов, которые я как-то незаметно выпила, мой партнер по фильму вежливо намекнул о необходимости остановиться. Хоть я и понимала, что он прав, но алкоголь по странности приятно ударил в голову и сумел на время размыть гнетущее внутри воспоминание о Райане. Еще придал уверенности в себе и решительности. Захотелось позвонить Ливу и сообщить о моем полном к нему безразличии.

— Мне надо позвонить, — хихикнула я повернувшемуся ко мне Антуану, — И высказать кое-что важное одному человеку.

— Хлоэ, — прищурился тот, — У меня сел телефон. Ты не одолжишь свой на пару минут?

— Хорошо, — я послушно протянула ему мобильный. — Только верни быстрее, потому что мне очень надо позвонить. Не забывай.

Он улыбнулся, взяв сотовый и, поднявшись, направился к выходу.

Когда его спина удалилась в темном проеме выхода, ко мне придвинулся Марк, исполнитель одной из второстепенных ролей. Парень облизнул сухие губы и пододвинул ко мне зеленый коктейль с оранжевым зонтиком. Такой мне еще не доводилось пробовать, в моем списке числились только два- малиновый и черничный.

— Выпей, — хмыкнул парень. — От него сразу улетишь и мир станет прекрасным.

Однажды я обещала себе не пить. Но было так хорошо и легко. Поэтому волшебная жидкость потекла вверх по трубочке в мой рот.