Отец усмехнулся в своем обычном насмешливом стиле. — Благословения — это не мой стиль. — Он погладил меня по щеке. — Но я уважаю твой выбор, Mia cara. Ты уже не маленькая девочка. Я хочу, чтобы ты обрела счастье в Нью-Йорке, но никогда не забывай, что в Лас-Вегасе тебя всегда ждет любящий дом, если ты когда-нибудь решишь вернуться.

Я коротко обняла его, зная, что это папина версия благословения, и почувствовала огромное облегчение.

Амо

Папа и Римо сидели друг напротив друга на диванах в задней комнате церкви. Я не знал, почему мама решила, что это хорошая идея, чтобы они были со мной до церемонии. Они не были лучшей моральной поддержкой.

Единственный, кто был немного терпим, был Маттео, который рассказал несколько шуток, которые сняли напряжение. Валерио уже спешил уйти, вероятно, чтобы пофлиртовать с девушками из Каморры, с которыми ему не следовало сближаться.

— Уже почти время, — напомнил я им, надеясь, что они поймут и уйдут.

Римо встал, но подошел ко мне. Он протянул мне пару распечатанных фотографий. Я приподнял бровь, когда просмотрел их. На них была изображена забрызганная кровью комната. Кровать в центре была в еще худшем беспорядке. Она выглядела так, как будто на ней зарезали свинью. Но на кровати лежала не туша животного.

Если Римо думал, что сможет запугать меня такими картинками, то он забыл, какая моя фамилия. Я избил байкера до кровавой мякоти молотком в подростковом возрасте, когда мы спасли Марселлу.

— Когда ты будешь думать о создании кровавых простыней сегодня вечером, вспомни, что мы с Нино сделали с дядей Киары на последней большой свадьбе между Каморрой и Фамилией.

Отец тоже встал и покачал головой. — Ты сфотографировал тот гребаный беспорядок, который ты тогда устроил? На ремонт комнаты ушли недели. Вы вели себя как варвары.

— Спасибо за приятные снимки перед самым счастливым днем в моей жизни.

Римо сузил глаза на отца. — Многие назвали бы варварством возбуждаться на простынях, покрытых кровью девственниц.

Я стиснул зубы и поискал глазами Маттео в зеркале, пытаясь дать ему безмолвный знак удалить этих двоих из комнаты, или, по крайней мере, Римо.

Папа ухмыльнулся. — Я наполовину склонен позвать Данте, чтобы он рассказал нам, как любезно он воспринял твою презентацию простыней о твоей первой ночи с Серафиной.

— По крайней мере, я представил настоящие простыни.

— Достаточно. — Маттео покачал головой и протянул им обоим фляжки. — Сделайте несколько глотков этого специального коктейля, это поднимет ваше настроение.

— А как же я? Жених обычно получает фляжку.

Маттео подмигнул. — Тебе нужно быть начеку. Сегодня особенный вечер, я не хочу, чтобы ты слишком быстро потерял сознание.

Отец понюхал фляжку, затем сузил глаза на Маттео. — Что это? Знакомый запах.

— Чтобы убить меня, нужно много яда, — сказал

Римо, криво ухмыляясь Маттео.

— Посмотрим.

Держа взгляд Маттео, Римо сделал маленький глоток, затем его губы скривились.

— Это самогон из Каннабиса. Мы с Джанной сварили его в качестве эксперимента некоторое время назад, и нам понравилось. — Он снова подмигнул. У меня было такое чувство, что он уже успел попробовать самогон из каннабиса. Если благодаря этому он не убьет сегодня Алессио, Массимо или Невио, то мне было все равно, выкурит ли он еще пару сигарет.

— К черту. Мы не потребляем свой собственный продукт! — прорычал отец.

— Это не наш товар. Джанна купила его у русского дилера. Она говорит, что их продукция лучше и дешевле, над чем нам, кстати, нужно поработать.

Римо закрыл крышку своей фляги и подтолкнул ее ко мне. — Я оставляю вас наедине с вашими рассуждениями о плачевном состоянии вашего производства наркотиков и иду к своей дочери.