Покоренная судьбой - Кора Рейли

— Могу себе представить, — грубовато ответил я, представляя, как Грета танцует на сцене. И в то же время мне была противна мысль о том, что она танцует для кого-то, кроме меня. Что, черт возьми, со мной было не так? Я был помолвлен и не имел права хотеть, чтобы Грета танцевала для меня. Я не мог получить ее.

Крессида, вероятно, закрыла бы глаза на то, что я ей изменяю. Она была довольна тем, что стала будущей женой Капо. Но Грета не была девушкой, которая заслуживала измены. Она была женщиной, которая заслуживала быть чьим-то номером один, чей-то единственной и неповторимой королевой.

Она снова задрожала, и при ближайшем рассмотрении оказалось, что ее губы стали синюшными.

— Ты замерзла, Грета. Нам нужно что-то с этим делать, — я сел ровнее, взвешивая варианты, — Тебе будет удобно положить ноги мне на колени? Я клянусь своей честью, что ни в коем случае не прикоснусь к тебе ненадлежащим образом.

Слова покинули мой рот прежде, чем я успел их обработать. Они просто выпали, как стеклянный глаз того байкера, когда я ударил его топором по голове.

Она снова зашевелила ногами, рассматривая мои колени. Подумать только, Грета Фальконе сейчас смотрела на то место, где находился мой член...

— Думаю, да, — медленно сказала она. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я не был уверен, что она пытается увидеть. В основном это была чистая тьма, ярость и насилие, но я полагал, что, если кто и может вынести это, так это Фальконе. Она переместила свое тело в мою сторону и уперлась стройными лодыжками в мои мускулистые бедра. Ее пятки свободно лежали на моих коленях. На мгновение я уставился на них. Этот момент казался таким сюрреалистичным, что я на мгновение задумался, действительно ли Невио удалось вогнать свой нож в мое тело, и я оказался в странном замкнутом пространстве между жизнью и смертью.

— А что теперь делать с остальным телом? — размышлял я. Предложение, чтобы она села ко мне на колени и позволила мне обнять ее, было, естественно, очевидным выбором, но здравомыслие еще не совсем покинуло меня.

— Ты можешь дать мне свою рубашку, — сказала она как ни в чем не бывало.

Одна из моих бровей приподнялась. — Под ней ничего не надето.

— О, — прошептала она, покачав головой, — Тогда тебе точно будет слишком холодно.

Я удивился, как она сохранила эту невинность, живя под крышей с безумцами Лас-Вегаса.

Я схватил свою рубашку и вытащил ее из брюк, затем начал расстегивать пуговицы. Грета следила за моими движениями с крайним любопытством, которое медленно переросло в восхищение, когда я расстегнул рубашку, обнажив под ней голую грудь. Ее глаза блуждали по моим грудным мышцам и прессу, оставляя на моей коже горячий след от одного только ее взгляда. Кровь медленно прилила к тому месту, куда ей не следовало идти, пока я был наедине с этой девушкой. Я стянул с себя рубашку, затем наклонился вперед и аккуратно накинул ее на плечи Греты. Она была слишком велика для нее, закрывая и бедра. Она натянула ее на себя потуже и даже вздохнула, а затем посмотрела на меня с маленькой, милой улыбкой. — Спасибо. Твоя рубашка хорошо пахнет.

— Она пахнет мной, — сказал я, как будто клетки моего мозга покинули череп.

Грета ничего не прокомментировала, а только счастливо закуталась в мою рубашку.

Я не мог перестать смотреть. Осознание того, что Грета была покрыта тем, что я носил несколько минут назад, и скоро будет пахнуть мной... черт, это приводило меня в такой чертов экстаз.

Она положила щеку на колени и позволила своим глазам еще раз пройтись по моему телу, задержавшись на татуировке Фамильи над моим сердцем.

— Это твоя единственная татуировка?

— Она есть и будет всегда.

Ее взгляд опустился ниже, к тонким порезам на моих ребрах. Я прикоснулся к ним, удивляясь, почему именно они привлекли ее внимание. У меня было больше шрамов на руках, животе и спине.

— Они выглядят красиво.