Покоренная судьбой - Кора Рейли

Выражение лица Марселлы стало страдальческим.

— Амо, это другое дело.

Я стряхнул ее хватку.

— Ты прикроешь меня?

Она встряхнула мою руку.

— Ты знаешь это. Конечно. Я просто волнуюсь, идиот.

Я повернулся и направился к папиному кабинету и постучал.

— Да — прорычал папа.

Я вошел внутрь. Отец сидел в своем кожаном кресле, сгорбившись над рюмкой. Он был в плохом настроении, но я знал, что никогда не будет подходящего момента, чтобы сказать ему то, что я хотел сказать.

Лучше не портить одно из немногих его хороших настроений.

Отец нахмурился и посмотрел на меня поверх бокала.

— Что теперь?

— Мне нужно еще раз обсудить с тобой свадьбу.

Взгляд, брошенный на меня отцом, был безошибочным. Он совершенно не собирался снова говорить об этом. Мне было наплевать. Ему нужно было это услышать. Он думал, что я просто струсил, но это было нечто большее.

— Я нашел девушку, на которой хочу жениться — сказал я.

Медленно его глаза снова поднялись от бокала. Если это возможно, выражение его лица было еще более злым, чем раньше.

— Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что ты собираешься сказать?

— Это хороший выбор — сказал я. — Она из важной семьи.

Недосказанность гребаного года.

Папа сузил глаза.

— Крессида — хороший выбор, выбор, на котором мы все остановились.

— Блядь, пап, ты хоть на одну гребаную секунду послушаешь? Крессида была ошибкой, остается ошибкой и будет худшей ошибкой в моей жизни, если я женюсь на ней.

Отец ничего не сказал, но выражение его лица ничуть не смягчилось. Я понял, почему он не был впечатлен мной. За последние пять-восемь лет я натворил много дерьмовых вещей.

Я провел рукой по волосам, пытаясь понять, как достучаться до его толстого черепа.

— Рассмеши меня, кто же это может?

— Грета.

Папа уставился на меня, его рот сжался в тонкую линию.

— В смысле Грета Фальконе?

— Да. Она мне нужна.

Папа покачал головой, усмехаясь. Затем он протрезвел, когда я не упал.

— Ты серьезно.

— Смертельно серьезен. Я хочу Грету.

Папа поднялся на ноги и осторожно поставил стакан на маленький приставной столик, словно опасаясь, что может бросить его в меня, если будет держать в руке.

Он подошел ближе, его глаза были недоверчивыми, но и более сердитыми, чем я видел их за долгое время.

— Амо, ты сошел с ума?

Я смотрел на него, не мигая, так серьезно, как никогда в жизни.

— Давай не будем обращать внимания на тот факт, что ты собираешься жениться на Крессиде через несколько недель, хорошо? Ты можешь получить любую женщину в Фамилии. Каждая семья с радостью отдала бы тебе в жены свою дочь, но дочь Римо Фальконе — это не то, что я могу сделать. Никто не сможет, если только не вырвет ее из его холодных, мертвых рук, и даже тогда тебе все равно придется убить оставшуюся банду Фальконе.

Я знал все это. Я знал, что Римо Фальконе вонзит свой клинок в мое сердце прежде, чем я закончу просить ее руки. Не говоря уже о сумасшедшем близнеце Греты.

— Я готов рискнуть. Мне нужна Грета. Или она, или никто.

Папа посмотрел на меня так, будто я сошел с ума, затем его выражение лица ожесточилось, и он схватил меня за руку.

— Только не говори мне, что ты трогал ее? Или, не дай бог, лишил ее девственности? Клянусь, Амо, я выбью из тебя дерьмо в первый раз в твоей гребаной жизни, если это так. Крессида, это то, что мы взяли под контроль, но Грета? Ад покажется довольно уютным по сравнению с нашей жизнью, если ты так облажаешься.

Я отпихнул его, ярость бурлила в моей груди.

— Я бы не стал так позорить Грету — прорычал я. — Она благородна.

Отец посмотрел мне в лицо и скорчил гримасу.

— К черту. Ты серьезно к ней относишься.

— Да, папа. Я хочу Грету.

Он снова покачал головой.