Заставь меня (ЛП) - Саммер О'Тул

— Можно мне сделать чай? — спрашиваю я, стараясь не обращать внимания на голодный взгляд его глаз.

— Над раковиной справа.

Когда открываю шкаф, на первой полке стоят кружки, а на второй — коробки с чаем: Эрл Грей, Английский завтрак, ройбуш и ромашка. Все, как обычно. Решаю, чего хочу, когда тело Кэша оказывается в нескольких сантиметрах от моей спины, его дыхание обжигает мою шею. Он тянется над моей головой, прижимаясь торсом к моей спине, и мое сердце учащенно бьется.

— Этот — мой любимый. Я поставлю воду, — его резкое отсутствие заставляет меня схватиться за стойку для поддержки. Соберись, Харлоу. Это он должен волноваться, а не ты.

— Я могла сама дотянуться, — насмехаюсь и наливаю две кружки. Когда поворачиваюсь обратно, мое горло сжимается. В задней части брюк у него черный пистолет. Он пытается запугать меня? Ведь я не так быстро забыла ту прекрасную картину, которую он нарисовал, что произойдет, если я уйду. Или нам действительно угрожает такая опасность, что, несмотря на людей, которые, по его словам, стоят лагерем снаружи, ему все равно нужно иметь при себе оружие?

— Итак, чем ты занимаешься весь день? — я прислоняюсь спиной к острову и скрещиваю руки, но потом думаю, что лучше выставить свои лучшие достоинства вперед. На мне нет бюстгальтера, и когда я опираюсь ладонями на стойку, моя грудь виднеется через тонкий шелк. Тонко, но эффективно, судя по тому, как он поправляет брюки.

— Ты хорошо выглядишь.

Я не упускаю тот факт, что он проигнорировал мой вопрос, но все равно подыгрываю ему:

— Конечно, ты же подбирал наряд, — ме не нужно форсировать дразнящий, кокетливый тон.

— Вообще-то, Стелла.

Ох.

Он делает несколько шагов, чтобы сократить расстояние между нами, и я думаю, что он прижмет меня к столу. Однако вместо этого он зеркально отражает мою позицию на прилавке напротив.

— Конечно, на полу это будет смотреться лучше, — вот моя возможность.

— Да, насчет того, что ты сказал прошлой ночью… — я прикусываю губу и мямлю, как будто нервничаю.

— Какую часть? — он поднимает бровь.

— Та часть, где речь идет о столешницах, — я смотрю вниз на свои ноги, но, не желая переигрывать с робостью, поднимаю глаза и смотрю прямо в его затуманенный похотью взгляд.

— Не помню, — он отталкивается от стойки. — Расскажи подробнее, — его голос хриплый, и мне не нужно притворяться, что на моих щеках появился румянец.

— Причина, по которой ты сказал мне идти спать, — его присутствие приближается ко мне, хотя он не сделал ни шагу.

— Ты можешь лучше, — его рука находит мое бедро, и он медленно скользит большим пальцем по атласному материалу, пока его большой палец не касается моей кожи.

Я вздыхаю, отчасти для драматизма, а отчасти потому, что дышать становится все труднее.

— Ты сказал, что хочешь трахнуть меня на каждом дюйме столешницы.

— Черт, это звучит намного грязнее, когда слетает с твоих сладких губ, — его рука на моем бедре сжимается, и мне стыдно признаться, что я покачиваюсь в такт его прикосновениям.

— Ну, я заметила камеры. Если что случится, кто-нибудь еще увидит?

— Если бы они увидели, я бы их убил, — он говорит это так беззаботно, но я знаю, что это не фигура речи. — Это произведение кинематографического искусства будет только для моих глаз.

— Хм, — я смотрю в сторону и пытаюсь изобразить на лице легкое разочарование.

— В чем дело?

— Просто кажется, что без звука будет не так хорошо. Как упущенная возможность, — я пожимаю плечами, и дьявольская улыбка, которую он дарит мне в ответ, посылает жар по коже.

Он смеется.

— Почему ты думаешь, что там не будет звука?

— Во всех криминальных сериалах, которые я смотрю, никогда нет аудио на записях с камер наблюдения.