Фил ввалился без приветствия, окинул взглядом одногруппников, заметив в первом ряду активистов — Лерочку Винокурову, бывшую подружку, с которой они зажигали на первом курсе, и Стаса Кузнецова — лучшего студента группы. Несколько ребят присвистнули, удивившись, видимо, что он посмел явиться на зачёт, не посетив ни одной пары.

— Привет богеме! — выкрикнул одногруппник, поднимаясь навстречу Филиппу и дружески хлопая его по плечу. Он был поклонником группы «A-$peeD».

Лерочка тут же оживилась и заёрзала на стуле.

— Ну надо же, ну неужели, — пропела она елейным голоском, пряча за снисходительной улыбкой очевидную радость.

— Свинокурова, угомонись, — весело подмигнул ей Фил, как всегда коверкая фамилию бывшей подружки, и, поискав глазами свободное место, уселся рядом с ней — дальние парты были заняты студентами. — Я догадываюсь, что ты очень рада видеть меня, — ухмыльнулся он.

— Даже не мечтай, — кокетливо захлопала ресничками Лерочка. — Подготовился?

— Тabula rasa… — сморозил Фил, имея в виду стерильную от умных мыслей голову.

Неожиданно в учебку вошёл заведующий кафедрой, тот самый старикан с лекции, а за ним и преподаватель Скворцов, молодой очкарик-ботан. Группа недоумённо притихла и поднялась со своих мест. Профессор оглядел студентов, остановив свой хищный взгляд на Филиппе.

— Кого я вижу, — проблеял старикан, сощурив маленькие глазки. — Полянский собственной персоной. — Так-так… что ж, буду рад лично принимать у вас зачёт. С сегодняшнего дня на кафедре новые правила. Теперь и зачёт, и экзамен принимаю я, профессор Вагнер Леонид Маркович. Вам очень повезло, студент Полянский. И представляюсь я специально для вас. Наверняка даже имени моего не знаете. Кстати, я заведующий кафедрой нервных болезней.

Филипп молча смотрел на профессора, понимая, что круто попал. Наверняка мстительный старикашка специально интересовался расписанием его группы и лично проследил его посещаемость, а теперь явился отыграться.

— Помню… помню вашего дедушку Филиппа Эдуардовича, прилежный был студент, любознательный… вы, видимо, совсем не его генетику взяли.

Фил напрягся и стиснул челюсти, но продолжал в упор смотреть на профессора, и тот, почувствовав неладное, угомонился.

— Ну, приступим к зачёту. Можете сесть, — скомандовал он и сам уселся на место преподавателя. Скворцов присел на кушетку для больных.

— Полянский, — снова обратился он к Филиппу. — Вот вам первый вопрос…

И Филипп внимательно выслушал задание профессора. Отпираться не было смысла.

Вагнер долго гонял его по топике, задавал бесчисленные вопросы, и от простого углубился в дебри и топил, топил … Фил припоминал материал учебников и лекций, что-то додумывал на ходу — базовые знания по анатомии и топографической хирургии прочно отложились в его голове. Однако неврология наука многогранная и сложная, да и профессору было всё мало и мало. Он изощрённо издевался.

— Вы меня разочаровываете, студент Полянский. Не стыдно вам порочить славное имя вашего деда и отца? — язвил старикан. Его слова задевали самолюбие.

— Студент Полянский, вы должны подтянуться, чтобы принять эстафету родственников. Наука требует гораздо больше самоотдачи и времени. Однако, так и быть, топику вы знаете с натяжкой на троечку, но я пойду вам навстречу и задам один интересный вопрос. Если ответите, поставлю зачёт.

Фил глубоко вздохнул и напрягся. Не то чтобы его волновал этот треклятый зачёт, скорее повышенное внимание старикана выбешивало. Опрос продолжался уже более сорока минут, и терпение Фила было на исходе.

— Итак, внимание. Черепно-мозговая травма, — продолжал профессор. — Из носа больного вытекают прозрачные выделения. Нужно определить, что вытекает из носа, ликвор или, как в народе говорят, сопли?

Мозг Филиппа судорожно работал. Внезапно в память врезалась фраза — «содержание белка».

— Так-так, Полянский, а я ведь на лекции об этом говорил.