Яд в моём сердце - Рита Трофимова

Сделав глубокий вдох, Эла нашла в себе силы обернуться и встретиться с ним взглядом.

Казалось, время замедлило бег. Удивление в глазах Эдуарда сменилось теплотой, складка на лбу разгладилась, а тёмные линии бровей поползли вверх. Неожиданно, очень неожиданно! Вот и не верь после этого в провидение.

Девушка-ведущая, заметив, что Эдуард утратил к беседе всякий интерес, замолчала и, обернувшись к Эле, что-то тихо произнесла.

Полянский коротко кивнул, едва заметно улыбнувшись, и сердце Элы сладко замерло, а ноги ослабели. Вспомнилась сцена упоительного поцелуя в ту роковую ночь семь лет назад. Да что это с ней? Она рефлексирует, будто школьница перед молодым сексапильным учителем. Ну как такое возможно?

Выждав паузу, ведущая вновь заговорила, вовлекая Эдуарда в диалог, и тот, извинившись, принялся записывать что-то в блокнот. Эла решила во что бы то ни стало дождаться его. Душа трепетала от предвкушения чего-то особенного, а мысли носились в голове, рисуя картинки идеального будущего.

Очнулась Эла внезапно: перед ней возник Остапчук и с силой сдавил плечо. Попалась в сачок, словно глупая птичка-синичка. Вот же незадача! Вздрогнув от отвращения, Эла попыталась высвободиться из цепкой хватки обнаглевшего одноклассника, но тот был настроен решительно.

— Эла, постой! — рявкнул Генка, захлёбываясь злобой. — Выслушай меня.

— Руки убери, — процедила она сквозь зубы. — Забудь обо мне, Остапчук, я не собираюсь работать у вас, так что давай, отваливай.

— Как это не собираешься? Это… как так? — Его клешни больно сжимали плечи. — Ты ставишь меня в неловкое положение перед начальством. Я просил за тебя, отклонил несколько кандидатур. Между прочим, стоящих кандидатур, и теперь ты должна…

— Я ничего тебе не должна! Разговор окончен — ищи других, более сговорчивых претенденток на «Мисс телевидение».

— Других? — побагровел Остапчук и встряхнул её, будто тряпичную куклу. — Да чего ты ломаешься? Думаешь, я не помню о твоих похождениях? Или ты только со мной такая скромница?

— Ты ненормальный? Отпусти меня немедленно! — Эла забилась в его руках, но тот и не думал уступать. — Я была о тебе лучшего мнения, знаешь ли!

— Ты… — зарычал взбешённый Генка.

— Что здесь происходит? Отпустите девушку. Немедленно! — жёстко скомандовал низкий голос Полянского где-то над ухом Элы, и Остапчук от неожиданности встрепенулся.

— Это вы … мне? — Генка завис с открытым ртом и смотрел на Полянского поверх косо сидящих очков, точно загнанный суслик на степного волка. Ёжик на его голове вздыбился, галстук сбился в сторону.

— Вам! — повторил Эдуард с нажимом.

Остапчук громко сглотнул, явно пасуя перед грозным видом незнакомца, быстро разжал руки и отступил. Тяжело дыша, он поправил очки и галстук, бросил на Элу растерянный взгляд и, махнув рукой, зашагал прочь.

Эла потрясённо смотрела вслед удаляющемуся Остапчуку и пыталась выровнять дыхание.

— Ну, здравствуй, Эла. Какая неожиданная встреча! — в голосе Эдуарда слышались напряжённые нотки.

— Здравствуй, Эдик. — Улыбка вышла вымученной и совсем не привлекательной — уж Эла догадывалась, как жалко выглядит со стороны. А ещё она внезапно устыдилась неряшливого вида и, спохватившись, пригладила волосы, поправила платье и наконец взглянула на Эдуарда. Он молча наблюдал за ней, глаза светились теплом и участием. Так обычно смотрят на нашкодившего ребёнка: надо бы наказать, да рука не поднимается.

— Чего хотел от тебя этот неандерталец? Может, мне обратиться в администрацию? — настороженно спросил он, а между бровями вновь залегла морщинка.