Кризис психоанализа - Фромм Эрих Зелигманн (1970)

Тесно связано с этим возвеличивание Маркузе Нарцисса и Орфея, в то время как Прометей (которого Маркс, кстати, называл «благороднейшим святым и мучеником в философском календаре») низведен до «архетипического героя принципа исполнения». Орфико-нарциссические образы «вверены преисподней и смерти». Орфей в соответствии с классической традицией «связан с введением гомосексуальности». Однако, говорит Маркузе, «как Нарцисс он отвергает нормальный эрос, и не ради аскетического идеала, а ради более полного эроса. Как Нарцисс он протестует против репрессивного порядка сексуальности для продолжения рода. Этот орфический и нарциссический эрос есть отрицание такого порядка – Великий Отказ». Великий Отказ определяется также как «отказ принять отделение от либидозного объекта (или субъекта)»; в окончательном анализе это отказ от взросления, от полного отделения от матери и почвы, от полного сексуального удовольствия (генитального, а не анального или садистского). (Как ни странно, в «Одномерном человеке» Великий Отказ полностью меняет свое значение, хотя эта перемена не упомянута; новое значение – это отказ от преодоления разрыва между настоящим и будущим.) Хорошо известно, что такой идеал в точности противоположен фрейдовской концепции развития человека и соответствует его концепции невроза.

Этот идеал освобождения от верховенства генитальной сексуальности, конечно, тоже совершенно противоположен той сексуальной свободе, которую предложил Рейх и которая сегодня полностью реализуется.

Какова бы ни была суть требования возрождения этих давно практикуемых извращений, действительно ли мы нуждаемся в революции для достижения такой цели? Маркузе игнорирует тот факт, что для Фрейда эволюция либидо от первичного нарциссизма к оральному, анальному, а затем генитальному уровню есть в первую очередь не вопрос увеличивающегося вытеснения, а биологический процесс взросления, что и ведет к верховенству генитальной сексуальности. Для Фрейда здоровый человек – это тот, кто достиг генитального уровня и который наслаждается половым актом; вся эволюционная система Фрейда основывается на идее генитальности как высшей ступени развития либидо. Здесь я возражаю не против отхода Маркузе от Фрейда, но против путаницы, созданной не только неверным использованием концепций Фрейда, но также попыткой создать впечатление, будто он представляет позицию Фрейда с лишь незначительными изменениями. На самом деле Маркузе построил теорию, являющуюся противоположностью главному содержанию учения Фрейда; это достигается цитированием фраз, вырванных из контекста, или высказываний Фрейда, от которых тот позднее отказался, или просто незнанием позиции Фрейда и/или ее смысла. Более или менее то же, что он сделал с Фрейдом, Маркузе делает с Марксом. Слегка критикуя Маркса за то, что тот не обнаружил всей правды о новом человеке, Маркузе старается создать впечатление, что он в целом стоит за цели Маркса, за социалистическое общество. Однако он ничего не говорит по поводу того, что его собственный идеал инфантильного нового человека есть прямая противоположность идеалу Маркса: продуктивному, деятельному человеку, способному любить и интересоваться всем вокруг него. Нельзя избавиться от впечатления, что Маркузе использует популярность Маркса и Фрейда у радикальной молодежи, чтобы сделать свою антифрейдовскую и антимарксистскую концепцию нового человека более привлекательной.