Дар психотерапии - Ялом Ирвин (2015)

Несколько месяцев спустя его по-прежнему продолжали мучить неотвязные соблазнительные образы и тяга к последней любовнице. Я старался поддержать его:

– Знаете, Майкл, тот тип страсти, который вы испытали, никогда не улетучивается быстро. У вас по-прежнему будут возникать сильные желания – еще бы! Это неизбежно – это часть вашей человечности.

– Часть моей слабости, вы хотите сказать. Хотел бы я, чтобы у меня было стальное сердце и я смог бы забыть о ней навсегда!

– У людей со стальным сердцем есть свое название: роботы. А роботом вы, слава богу, не являетесь. Мы часто говорили о вашей чувствительности и творческой натуре – это ваши самые богатые активы; вот почему ваше писательское мастерство столь мощное и вот почему других людей так тянет к вам. Но у этих же черт есть и темная сторона – тревожность, – и в результате вы просто не можете переживать подобные обстоятельства с равнодушием и бесстрастностью.

Подобный комментарий здо́рово утешил меня некоторое время назад. Я выразил разочарование неблагоприятным отзывом на одну из моих книг в разговоре с другом, Уильямом Блэтти, автором бестселлера «Изгоняющий дьявола». Он отреагировал в удивительно поддерживающей манере, которая мгновенно исцелила мою травму. «Ирв, ну, конечно, тебя расстроил этот обзор. И хвала богу за это! Не будь ты так восприимчив, ты не был бы таким хорошим писателем».

Все психотерапевты находят свой собственный способ поддерживать пациентов. У меня перед глазами стоит неизгладимый образ Рама Дасса. Он описывал, как уходил от гуру, у которого проучился много лет в одном ашраме в Индии. Когда Рам Дасс начал причитать, что не готов уйти из-за великого множества своих недостатков и несовершенств, гуру поднялся на ноги, медленно и очень серьезно обошел его по кругу, и завершил инспекцию торжественным заявлением: «Я не вижу никаких несовершенств».

Я никогда не обхожу пациентов по кругу, проводя визуальную инспекцию, и мне не кажется, что процесс роста может когда-либо закончиться, – но тем не менее я всегда руководствовался в своих комментариях этим образом.

Поддержка может включать замечания о внешности: какая-нибудь деталь одежды, хорошо отдохнувшее, загорелое лицо, новая прическа… Если пациент одержим мыслью о своей физической непривлекательности, полагаю, будет вполне уместно упомянуть о том, что вы считаете его привлекательным (если вы действительно это чувствуете) и поинтересоваться происхождением мифа о его непривлекательности.

В психотерапевтической истории из книги «Мамочка и смысл жизни» мой персонаж, доктор Эрнест Лэш, оказывается загнан в угол одной чрезвычайно привлекательной пациенткой, которая засыпает его откровенными вопросами: «Я привлекательна для мужчин? А для вас? Не будь вы моим терапевтом, вы бы сексуально отреагировали на меня?» Эти вопросы – воплощение самых страшных ночных кошмаров, вопросы, которых психотерапевты боятся больше всех прочих. Именно страх таких вопросов заставляет многих терапевтов отдавать в работе слишком мало себя. Но я полагаю, что это страх необоснованный.

Если вы принимаете близко к сердцу интересы своего пациента, почему бы не сказать ему, как сделал мой персонаж в книге: «Если бы все было по-другому, если бы мы встретились в другом мире, где я не был бы женат и не был вашим терапевтом, тогда – да, я счел бы вас очень привлекательной и, конечно, сделал бы попытку познакомиться с вами поближе».

Ну и где же здесь риск? На мой взгляд, такая откровенность очень укрепляет веру пациента в вас и в процесс психотерапии. Конечно, это не отменяет других вопросов, возникающих вокруг этого: например, о мотивации пациента, или о выборе им времени для такого поступка (всегда стоит спросить: «Почему именно сейчас?»), или о неординарной озабоченности внешностью, или темой соблазнения, ведь за этим могут скрываться куда более важные вопросы.

Глава 6. Эмпатия: как смотреть из окна вашего пациента