Мой сводный кошмар - Анастасия Воронцова

Я собираюсь с духом, и говорю то, чего Барскому, наверное, не говорил никто и никогда в жизни:

— Между нами все кончено.

Глава 24

Злата

Странное дело, вроде как я сама поставила точку в наших отношениях, а все равно мне больно.

Уезжая на такси, я ни разу не оборачиваюсь, хотя прекрасно знаю, что Кирилл все еще там. Стоит, опустив сжатые в кулаки руки, и смотрит мне вслед.

Вряд ли он ожидал, что я так поступлю после его рассказа. Впрочем, я сама от себя ничего такого не ожидала.

Разум говорил, что я поступила правильно. У меня и без того достаточно проблем, чтобы ввязываться в подобные отношения. А сердце… Сердце болело.

Оно тянулось к нему, обратно на парковку, готовое простить все на свете, только бы все стало как прежде, но я держала его в узде.

Я понимала, почему Кирилл так поступил, но простить его, забыв о гордости? Забыв о том, через что мне пришлось пройти из-за него? И ради чего? Чтобы мне снова сделали больно?

Нет, пусть лучше все это закончится сейчас. Пройдет несколько недель, может месяцев и все это забудется, как страшный сон. Каждый из нас будет жить собственной жизнью.

Я уверена, что поставила точку. Что моих слов достаточно, чтобы положить всему конец.

Барский однозначно не из тех, кто станет бегать за кем-то и унижаться, так что преследования с его стороны я не опасаюсь. А вот того, что меня может перемкнуть — вполне.

Даже сейчас я едва сдерживаюсь, чтобы не вытащить из кармана телефон, и не проверить от кого мне приходят сообщения. А, когда все-таки решаюсь, оказывается, что они от Влада, и меня охватывает раздражение:

Привет, прости, что так вышло.

У меня был должок перед Барским.

Ты в порядке?

Какое-то время я просто сижу и смотрю на экран, прожигая его раздраженным взглядом, а затем быстро набираю ответ, игнорируя последний вопрос:

И как, отплатил?

Я так зла, что мне даже не интересно, что это за долг такой, за который решили мной расплатиться. Меня трясет, я понимаю, что на эмоциях могу наговорить такого, что потом буду жалеть, но все равно пишу:

Не ожидала, что ты такой придурок.

Сжав губы, я прячу телефон в карман. Он вибрирует еще несколько раз, а потом замолкает.

Все, хватит с меня на сегодня сообщений. И от того, и от другого. Никого из них слышать не хочу. Достали оба.

Будь у меня подруга, я бы позвонила с ней, и может быть пригласила бы остаться у меня с ночевкой, а так… Наверное просто закажу пиццу. Все равно готовить нет никакого желания.

Квартира встречает меня тишиной. Первое время меня это угнетало, но за последние дни я уже успела к этому привыкнуть. А вот звонок в дверь, разрезающий тишину — это что-то новенькое.

Удивленно моргнув, я поворачиваюсь в сторону двери. А затем не спеша подхожу к ней и заглядываю в глазок.

Там, на лестничной площадке, стоит Барский. Такое чувство, что он поднимался на этаж пешком: весь какой-то взъерошенный и дышит тяжело. И, клянусь, хоть я и знаю, что он меня не видит, у меня такое чувство, будто он смотрит прямо на меня.

— Злата, я знаю что ты там. Открой, пожалуйста. Давай поговорим.

Я застываю на месте и почти не дышу. Я могла бы притвориться, что меня нет дома, если бы не знала, что курьер привезет пиццу через десять минут.

— Не думаю, что это хорошая идея. Я уже все сказала, — отвечаю я. Дверь все также заперта, но у меня такое чувство, будто меня от него ничего не отделяет. Дверь — незначительная преграда. Ерунда.

— Зато я нет, — кажется Кирилл и не думает сдаваться, — Может быть впустишь меня? Или и дальше будем развлекать соседей?

Я мигом представляю соседок, прилипших к дверным глазкам вместо любимых сериалов, которые идут по телевизору, и мои щеки наливаются румянцем.