Сложности - Кристен Эшли

Войдя на кухню дома Греты, Хикс увидел Шоу и Венди у ее острова, сгорбившихся над разложенными книгами и бумагами. Коринн нигде не было видно (вероятно, она сидела в гостиной и разговаривала по телефону со своим новым бойфрендом — недавнее событие, которое не радовало Хикса). А Мэми и Грета склонились над кастрюлями у плиты.

Их походы на ужин к Грете начались после Дня благодарения, потому что Грете нравилось, что они там. Он не знал точно почему, ведь все они так же собирались и у него дома, кроме того, что это было частью ее сущности — заботиться о близких людях, и ей было приятно делать это в своем собственном пространстве. И вот уже несколько раз, и как предполагал Хикс, число будет расти, дети и Хикс приезжали к ней.

Детям нравился ее дом. Грета устроила их так, что они чувствовали себя там комфортно с того самого момента, как вошли в День благодарения. Не говоря уже о том, что в доме была полностью укомплектованная кухня, а Грета готовила не только отличные завтраки, так что дети знали, что получат хорошую еду, а не еду на вынос, из доставки или пищу, приготовленную из коробки.

Но это была не единственная причина, по которой они так поступали.

— Привет, пап, — поприветствовал Шоу.

— Здравствуйте, мистер Дрейк, — позвала Венди.

Грета посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

Мэми взвизгнула и закричала:

— Привет, папочка!

— Привет, ребята, — сказал Хикс, входя, снимая пиджак и двигаясь по комнате, чтобы поднять руку и сжать шею Шоу, обнять Мэми, когда она танцевала с ним, и наклониться, чтобы коснуться губ Греты.

— Нам нужна секунда, — тихо сказал он ей, отстранившись.

Она посмотрела ему в глаза и кивнула.

Хикс направился в гостиную и, бросив пиджак на спинку дивана, подбородком указал на Коринн. Свернувшись калачиком в кресле Греты, его дочь улыбнулась ему и слегка помахала рукой, а затем вернулась к своему разговору, накручивая на палец прядь волос.

Он отстегнул поясную кобуру и стал подниматься по ступенькам, направляясь в комнату Греты, где повесил пояс на крючок в ее шкафу, и вышел в комнату из гардеробной, чтобы увидеть, как она входит в комнату, не сводя с него глаз.

— Все в порядке? — спросила Грета.

Он переместился в ее пространство, положив руки ей на бедра.

— Да, ты подала заявление о выдаче защитного ордера на мать, и судья выдал ордер на четырнадцать дней, без участия второй стороны. Да?

— Все верно, — сказала она ему. И было явно видно, что она буквально затаила дыхание.

— Вот именно, верно. Что тебе сейчас нужно знать, так это то, что мы не смогли найти ее, чтобы вручить ордер. Я позвонил Беккеру, и он поведал мне, что избавился от нее, и понятия не имеет, где она. Он не был рад говорить о ней, так что думаю, что она наконец-то совершила какую-то хрень, которая заставила его найти способ освободиться от той власти, которую она на него наложила, и он покончил с ней.

— Не очень хорошие новости для мамы, но я не в том настроении, чтобы беспокоиться о том, что она потеряла своего парня-метамфетаминщика, так что… — она не закончила фразу, но подняла брови, требуя, чтобы он перешел к делу.

— Если его не вручить, дорогая, приказ бесполезен. Она должна знать, что приказ был издан, если она не в курсе, значит, приказ не имеет силы. И ей нужно вручить его, чтобы начался отсчет четырнадцати дней, и тогда ты сможешь вернуться к судье и потребовать постоянного приказа.

— Ты… хочешь, чтобы я позвонила маме? Попросила ее приехать? — спросила она.

— Нет, черт возьми, — ответил он.

— Тогда что ты хочешь?

— Я просто хочу сказать, что если она вытворяет всякое дерьмо — приближается к тебе, фотографирует или нечто подобное после того, как ей вручили охранный ордер, то это тянет на уголовное преступление. Но если его не вручили, она может делать все, что захочет.

— Круто, — саркастически пробормотала она.